«Слово о полку Игореве»: Параллельный корпус переводов: Прозаический перевод А. Ю. Чернова

Прозаический перевод А. Ю. Чернова

Перевод на современный русский язык Источник: «Слово о полку Игореве»: текст и его окрестности. — СПб: Вита Нова, 2006. http://chernov-trezin.narod.ru/TitulSlova.htm

1. Не ладно ли нам, как бывало, братья, начать старым складом скорбные повести о рати Игоревой – Игоря Святославича?
2. Начаться же той песни по былям нынешнего времени, а не по замышлению Боянову.
3. Ибо вещий Боян, если кому хотел песнь сотворить, то летал мыслью-белкой по Древу, серым волком по земле, сизым орлом под облаками.
4. Говорят, когда поминал он битвы начальных времен, то напускал десять соколов на стаю лебедей. Которую лебедь сокол настигал, та прежде и песнь пела старому Ярославу, храброму Мстиславу, что зарезал Редедю перед касожскими полками, красному Роману Святославичу.
5. Боян же, братья, не десять соколов на стаю лебедей напускал, но свои вещие персты на живые струны воскладывал. Струны же сами славу князьям рокотали.
6. Начнем же, братья, повесть эту от старого Владимира до нынешнего Игоря, который стянул ум крепостью своею и заострил сердце свое мужеством,
7. и, исполнившись воинского духа, навел свои храбрые полки на землю Половецкую за землю Русскую.
8. Тогда Игорь взглянул на светлое солнце и увидел, что солнце прикрыло тьмой всех его воинов.
9. И сказал Игорь дружине своей:
10. «Братья и дружина! Лучше быть убитым, чем полоненным.
11. Сядем же, братья, на своих борзых коней да посмотрим на синий Дон!»
12. Обожгло князю ум желание, и страсть изведать Дона великого оказалась сильней знамения.
13. «Хочу, – сказал, – копье преломить о край поля Половецкого, с вами, русичи! Хочу голову свою сложить, либо испить шеломом из Дона! (вариант перевода: А любо испить шеломом Дона)».
14. О Боян, соловей старого времени! Когда бы ты эти рати воспел, скача соловьем по Мысленному Древу, летая умом под облаками, свивая славы вокруг сего времени, рыща тропой Трояна через поля на горы,
15. так бы ты пел песнь Игорю, внуку того [Трояна]:
16. «Не буря соколов занесла через поля широкие – галки стаями летят к Дону великому!»
17. Или так бы тебе петь, вещий Боян, Велесов правнук:
18. «Кони ржут за Сулою. Звенит слава в Киеве. Трубы трубят в Новеграде. Стоят стяги в Путивле!» Игорь ждет милого брата Всеволода.
19. И сказал ему Буй Тур Всеволод:
20. «Один брат, один свет светлый, – ты, Игорь, а оба мы – Святославичи!
21. Седлай, брат, своих борзых коней,
22. а мои-то уже готовы, оседланы перед Курском.
23. А мои-то птенчики-куряне – опытные воины: под трубами запеленуты, под шеломами взлелеяны, с конца копья вскормлены.
24. Пути им ведомы, овраги им известны, луки их натянуты, колчаны раскрыты, сабли наточены.
25. А сами скачут, как серые волки в поле, ища себе чести, а князю славы.
26. Тогда вступил Игорь-князь в золотое стремя и поехал по чистому полю.
27. Солнце ему тьмою путь преграждало,
28. ночь, стонавшая ему грозою, птичьим посвистом зверей пробудила.
29. Но взвился Див, кличет на вершине Древа, велит прислушаться земле неведомой – Волге, и Поморию, и Посулию, и Сурожу, и Корсуню, и тебе, Тмутороканский истукан!
30. А половцы непроторенными дорогами побежали к Дону великому. Скрипят их телеги в полуночи, точно лебеди всполошенные. Игорь к Дону войско ведет.
31. Уже птицы по дубравам стерегут его беды, волки грозу бередят по оврагам, орлы клекотом на кости зверей созывают, лисицы лают на алые щиты.
32. О Русская земля! Ты уже за Шеломенем!
33. Долго ночь смеркается.
34. Заря свет разожгла. Туман поля покрыл.
35. Щебет соловьев уснул. Говор галок пробудился.
36. Русичи перегородили широкие поля алыми щитами, ища себе чести, а князю славы.
37. Поутру в пятницу потоптали они поганые полки половецкие, и, рассыпавшись стрелами по полю, умчали красных девок половецких, а с ними злато, и паволоки, и драгоценные оксамиты.
38. Покрывалами, и плащами, и кожухами начали гати мостить по болотам и топким местам – и всякими драгоценностями половецкими.
39. Червленый стяг, белая хоругвь, червленый бунчук, серебряное древко – храброму Святославичу!
40. Дремлет в поле Олегово храброе гнездо – далеко залетело.
41. Но ведь не было оно рождено на обиду ни от сокола, ни от кречета, ни от тебя, черный ворон, поганый половчанин!
42. Гзак бежит серым волком, Кончак ему путь указывает к Дону великому.
43. На другой день рано поутру кровавые зори рассвет возвещают,
44. черные тучи с моря идут, хотят закрыть четыре солнца, а в них трепещут синие молнии.
45. Быть грому великому! Идти дождю стрелами с Дона великого!
46. Тут копьям преломиться, тут саблям притупиться о шлемы половецкие – на реке на Каяле, у Дона великого.
47. О Русская земля! Ты уже за Шеломенем!
48. Вот и ветры, Стрибожьи внуки, веют с моря стрелами на храбрые полки Игоревы.
49. Земля гудит, реки мутно текут, пыль поля покрывает,
50. стяги глаголют: половцы идут от Дона и от моря,
51. и со всех сторон русские полки обступили.
52. Дети бесовы криком поля перегородили, а храбрые русичи преградили красными щитами.
53. Яр Тур Всеволод! Стоишь в обороне, сыплешь на воинов стрелами, гремишь о шлемы мечами харалужными.
54. Куда, тур, поскачешь, своим золотым шлемом блистая, там лежат поганые головы половецкие.
55. Расщеплены саблями калеными шлемы аварские от руки твоей, Яр Тур Всеволод!
56. И кляня раны, дорогие братья, забыл он почести и жизнь, и города Чернигова отчий златой престол, и своей милой жены прекрасной Глебовны любовь и ласку…
57. Были века Трояновы, минули лета Ярослава, были походы Олеговы, Олега Святославича.
58. Тот ведь Олег мечом раздор выковывал и стрелы по земле сеял.
59. Когда вступал он в золотое стремя в городе Тмуторокани,
60. звон тот слышал давний великий Ярослав,
61. а сын Всеволода Владимир каждое утро уши затыкал [и запирал ворота] в Чернигове.
62. А Бориса Вячеславича похвальба на Суд Божий привела и на Канине ручье зеленый плащ ему расстелила за обиду Олега, храброго и молодого князя.
63. С такой же Каялы Святополк повез отца своего меж угорских иноходцев к святой Софии, к Киеву.
64. Тогда при Олеге Гориславиче сеялась, росла и погибала в усобицах жизнь Даждьбогова внука, в княжеских междоусобицах век человечий сократился.
65. Тогда по Русской земле редко пахари покрикивали, но часто вороны кричали, трупы деля, а галки про свое говорили, собираясь лететь на поживу.
66. То было в те рати и в те походы, но о такой рати тогда и не слыхано! С раннего утра до вечера, с вечера до рассвета летят стрелы каленые, гремят сабли о шлемы, трещат копья харалужные
67. в поле неведомом среди земли Половецкой. Черная земля под копытами костями засеяна и кровью полита, скорбью взошел посев по Русской земле.
68. Что мне шумит, что мне звенит
69. недавно рано утром перед рассветом? Игорь полки поворачивает – жаль ему милого брата Всеволода.
70. Бились день, бились другой, на третий день к полудню пали стяги Игоревы.
71. Тут два брата разлучились на берегу быстрой Каялы.
72. Тут кровавого вина не хватило,
73. тут пир закончили храбрые русичи – сватов напоили, а сами полегли за Русскую землю.
74. Никнет трава от жалости, и дерево в печали к земле склонилось.
75. Ибо уже, братья, не веселое время настало, уже немощь силу накрыла.
76. Встала Обида в стане Даждьбожьего внука, вступила девою на землю Троянову, восплескала лебедиными крылами на синем море у Дона, плеща ими, взбаламутила времена обилья.
77. Борьба князей с погаными прекратилась, потому что сказали братья друг другу: «То – мое, а это – тоже мое!» И начали князья про малое молвить «это великое!» и сами на себя междоусобицу выковывать,
78. а поганые со всех сторон приходили с победами на Русскую землю.
79. О, далеко залетел сокол, птиц побивая, – к морю!
80. А Игорева храброго войска не воскресить.
81. О нем заголосила Карна, и Желя помчалась по Русской земле,
82. сея людям горячие уголья и болезни из огненного рога. Жены русские восплакали, причитая:
83. «Уже нам своих милых лад ни мыслию смыслить, ни думою не сдумать, ни очами не увидать, а злата да сребра и вовсе не потеребить!»
84. А застонал, братья, Киев от скорби, а Чернигов от напастей.
85. Тоска разлилась по Русской земле, печаль обильно течет среди земли Русской.
86. А князья сами на себя крамолу выковывают,
87. а поганые сами с победами приходят на Русскую землю, собирая дань по белке от двора.
88. Ибо те два храбрых Святославича, Игорь и Всеволод, уже зло пробудили, которое прежде усыпил отец их Святослав – грозный великий Киевский.
89. Грозою он его прибил – своими сильными полками и харалужными мечами, когда наступил на землю Половецкую, притоптал холмы и овраги, замутил реки и озера, иссушил ручьи и болота. А поганого Кобяка в Лукоморье, как смерч, исторг из строя железных великих половецких полков, и упал Кобяк в граде Киеве, в гриднице Святослава.
90. Тут немцы и венецийцы, тут греки и морава поют славу Святославу, корят князя Игоря, который утопил благополучие на дне Каялы, реки половецкой, насыпав в нее русского злата.
91. Тут Игорь-князь и пересел из золотого седла в седло невольника.
92. Приуныли городские стены, а веселье поникло.
93. А Святослав тревожный сон видел
94. в Киеве на горах: «Этой ночью с вечера, – сказал он, – укрывали меня черной пеленой на ложе тисовом,
95. черпали мне багровое вино, со скорбью смешанное,
96. сыпали мне пустыми колчанами язычников-толмачей крупный жемчуг на грудь,
97. и ублажали меня. Уже кровля без князька на моем тереме златоверхом.
98. Всю эту ночь с вечера серые вороны каркали,
99. на лугу у Плесенска были адские погребальные сани (вар: леса Кисанские) и двинулись они к синему морю!».
100. И сказали бояре князю:
101. «Уже, князь, кручина ум полонила;
102. вот ведь два сокола слетели с отцова злата престола, чтоб завоевать град Тмуторокань, или хотя бы испить шеломом Дона. Уже тем соколам крылышки подрезали саблями поганых, а самих опутали путами железными.
103. Темно было в третий день, два солнца померкли, оба багряных столпа погасли и с ними два молодых месяца, Олег и Святослав, оба тьмою заволоклись…
104. На реке на Каяле тьма свет покрыла,
105. по Русской земле рыщут половцы, точно выводок гепардов… И оба в море погрузились, и великую силу придали хину.
106. Уже напала хула на хвалу,
107. уже насело насилие на волю,
108. уже низвергся Див на землю.
109. Вот и готские красны девицы запели у берега синего моря, звеня русским златом, поют о времени Бусовом, лелеют месть Шаруканову.
110. А мы уже, дружина, лишились веселья!»
111. Тогда великий Святослав изронил злато слово, со слезами смешанное, и так сказал:
112. «О мои племянники, Игорь и Всеволод! Рано вы начали Половецкую землю мечами язвить, а себе славы искать. Вы не одолели врагов по чести, ибо не по чести кровь поганых пролили.
113. Ваши храбрые сердца в жарком харалуге скованы, а в ярости закалены.
114. Что же вы учинили моим серебряным сединам?
115. А уже не вижу власти сильного, и богатого, и войсками обильного брата моего Ярослава, – с черниговскими его старейшинами, и с могутами, и с татранами, и с шельбирами, и с топчаками, и с ревугами, и с ольберами. Те ведь без щитов с засапожными ножами кликом полки побеждают, звеня в прадедову славу.
116. Но сказали вы: „Сами помужествуем: прежнюю славу сами похитим, а грядущую сами поделим!“
117. А диво ли, братья, старому помолодеть?
118. Когда сокол перелиняет – высоко птиц возбивает: не даст гнезда своего в обиду.
119. Но вот беда – князья мне не в помощь.
120. Наизнанку времена обратились.
121. То у Римова кричат под саблями половецкими, а и Владимир изранен.
122. Печаль и тоска сыну Глеба!
123. Великий князь Всеволод! И в мыслях своих не летишь издалека защитить отцов злат престол!
124. А ты ведь можешь Волгу веслами раскропить и Дон шлемами вычерпать!
125. Подоспел бы ты, была б невольница по ногате, а невольник по резане.
126. Ты же можешь посуху стрелять живыми шереширами, удалыми сынами Глебовыми!
127. Ты, буй Рюрик, и ты, Давыд! Не ваши ли <бояре> золочеными шлемами в крови плавали?
128. Не ваша ли храбрая дружина ревет как туры, раненные калеными саблями на неведомом поле?
129. Вы вступите, господа, в золотое стремя за обиду этого времени, за раны Игоревы, отважного Святославича!
130. Галицкий Осмомысл Ярослав! Высоко сидишь на своем златокованом престоле. Ты подпер горы угорские своими железными полками, преградив венгерскому королю путь, затворив Дунаю ворота, перебрасывая глыбы через облака, суд творя до Дуная.
131. Грозы твои по землям текут, отворяешь Киеву врата, стреляешь с отцова злата престола салтанов за землями.
132. Застрели, господин, Кончака, поганого кощея за Русскую землю, за раны Игоревы, отважного Святославича!
133. А ты, Буй Роман, и ты, Мстислав! Храбрая мысль направляет ум ваш на подвиг.
134. Высоко летаете на подвиги в отваге, словно соколы на ветрах распростершись, желая птиц в неистовстве одолеть.
135. Есть же у вас железные панцири под шеломами латинскими. От вас дрогнула земля и многие страны – Хинова, Литва, Ятвяги, Деремела. И половцы сулицы свои побросали и свои головы склонили под те мечи харалужные.
136. Но уже, о князь, для Игоря померк солнца свет, и Древо не к добру листву уронило –
137. по Роси и по Суле <половцы> грады поделили, а Игорева храброго войска не воскресить.
138. Дон тебя, князь, кличет и зовет князей на победу.
139. Ольговичи, храбрые князья, к брани подоспели.
140. Ингварь, и Всеволод, и все трое Мстиславичей, не худого гнезда соколы шестикрылые! Не победным жребием вы владенья добыли!
141. Где же ваши златые шлемы, и сулицы ляшские, и щиты?
142. Загородите Полю ворота своими острыми стрелами – за землю Русскую, за раны Игоревы, отважного Святославича!»
143. Уже ведь и Сула не течет серебряными струями к городу Переяславлю, и Двина болотом течет для тех грозных полочан под кликом поганых.
144. Один Изяслав, сын Васильков, позвенел своими острыми мечами о шеломы литовские, прирубил он славу к славе деда своего Всеслава, а сам под красными щитами на кровавой траве приласкан литовскими мечами. И возжелал ею укрыться,
145. а про такое и было сказано:
146. «Дружину твою, князь, птицы крыльями приодели, а звери кровь слизали!»
147. Не было тут брата Брячислава, ни другого – Всеволода, в одиночестве изронил он жемчужную душу из храброго тела через злато ожерелье.
148. Приуныли голоса, поникло веселье, трубы трубят городенские:
149. «Ярославовы все внуки и Всеславовы! Склоните стяги свои, вонзите в землю свои мечи оскверненные,
150. вы отпали от дедовой славы,
151. ибо своими раздорами начали наводить поганых на землю Русскую, на достояние Всеслава.
152. Обернулись ваши распри насилием от земли Половецкой!» На седьмом веку Трояна
153. бросил Всеслав жребий о деве, ему полюбившейся.
154. Он коварством, как бы клюками подперся (оперся на требование коней, как бы подперся клюками) и скакнул ко граду Киеву, и коснулся древком золотого киевского престола.
155. Отскочил в полуночи лютым зверем от них (от киевлян) из Белагорода, обернулся багровым маревом,
156. поутру, наворожив, урвал удачу (вонзил секиры), в трех попытках отворил ворота Новгороду, расшиб славу Ярославу,
157. прыгнул волком до Немиги с Дудуток. На Немиге снопы стелят головами, молотят цепами харалужными, на току жизнь кладут, отвеивают душу от тела.
158. Немиги кровавые берега не добром были засеяны – засеяны костьми русских сынов.
159. Всеслав-князь людям суд судил, князьям города рядил, а сам по ночам волком рыскал, из Киева до первых петухов добегал до Тмуторокани, великому Хорсу волком путь перебегал.
160. Ему в Полоцке чуть свет звонили к заутрене колокола святой Софии, а он в Киеве звон тот слушал.
161. Хоть и вещая душа была в двух его телах, но часто он неудачу терпел.
162. Ему вещий Боян и давнюю припевку, мудрый, изрек:
163. «Ни хитрому, ни искусному, ни кобнику искусному – Суда Божьего не миновать!»
164. О, стонать Русской земле, помянув начальные времена и первых князей!
165. Того старого Владимира нельзя было приковать к горам Киевским,
166. а ныне встали стяги Рюриковы, и другие, Давыдовы, но в разные стороны их полотнища плещут, врозь
167. копья поют.
168. На Дунае Ярославны голос слышится, зегзицею, неузнанный, поутру кычет:
169. «Полечу, – молвит, – зегзицей по Дунаю,
170. омочу шелковый рукав в Каяле-реке,
171. оботру князю кровавые его раны на израненном его теле!»
172. Ярославна рано поутру плачет, в Путивле на стене так причитая:
173. «О Ветер-ветрило! Зачем, господин, веешь навстречу?
174. Зачем мчишь хиновские стрелы на легких крылышках на воинов моего лады?
175. Мало ль тебе было вверху под облаками веять, лелея корабли на синем море?
176. Зачем, господин, мое веселие по ковылю развеял?»
177. Ярославна рано утром плачет, в Путивле-городе на стене так причитая:
178. «О Днепр Словутич! Ты пробил каменные горы в земле Половецкой.
179. Ты носил на себе Святославовы ладьи до стана Кобяка.
180. Принеси, господин, моего милого ко мне, чтобы я поутру не слала ему слез на море!»
181. Ярославна рано утром плачет, в Путивле на стене так причитая:
182. «Светлое и тресветлое солнце! Ты для всех тепло и красно!
183. Зачем, владыко, простерло два палящих луча на воинов милого? Зачем жаждой в поле безводном луки их иссушило, бедой колчаны заткнуло?».
184. Плеснуло море в полночи, идут смерчи в тучах. Игорю-князю Бог путь указывает из земли Половецкой на землю Русскую, к отцовскому злату престолу.
185. Погасли вечерние зори. Игорь спит – Игорь бодрствует, Игорь мыслью поля мерит от великого Дона до малого Донца.
186. Уже коня в полночи Овлур свистнул за рекой, дает князю знак. Князя Игоря и кликать не надо.
187. Стукнула земля, восшумела трава, шатры половецкие отпрянули.
188. А Игорь-князь бросился горностаем к тростнику и белым гоголем на воду,
189. вскочил на борзого коня и спрыгнул с него быстрым волком,
190. и метнулся к пойме Донца, и полетел соколом под тучами, побивая гусей и лебедей на завтрак, и на обед, и на ужин.
191. Если Игорь соколом полетел, то Овлур волком побежал. Отрясая студеную росу, загнали ведь своих борзых коней.
192. Донец говорит:
193. «О, князь Игорь! Не мало тебе величия, а Кончаку ненависти, а Русской земле веселья!»
194. Игорь говорит:
195. «О, Донец! Не мало величия тебе, который лелеял князя на волнах, расстилал ему зеленую траву на своих серебряных берегах, укрывал его теплыми туманами под сенью зеленого древа,
196. стерег его гоголем на воде, чайками на стремнинах, чернедьми на ветрах.
197. Не так ли, – сказал он, – река Стугна, у которой тощее течение, пожрала чужие ручьи и потоки, раздвоилась к устью и юношу князя Ростислава затворила на дне у темного берега?
198. [На днепровском темном берегу] плачет мать Ростислава по юноше князю Ростиславу.
199. Поникли погребальные цветы, и Древо в тоске к земле склонилось».
200. То не сороки стрекочут – едут по следу Игоря Гзак с Кончаком.
201. Тогда вороны не граяли, галки примолкли, сороки не стрекотали, –
202. полозы переползали. Только дятлы перестуком путь к реке указывают, соловьи веселыми песнями рассвет возвещают.
203. Молвит Гзак Кончаку:
204. «Если сокол к гнезду летит, мы ведь соколенка расстреляем своими золочеными стрелами!»
205. Сказал Кончак Гзаку:
206. «Если сокол к гнезду летит, мы ведь соколика опутаем красною девицею!»
207. И сказал Гзак Кончаку:
208. «Если его опутаем красною девицею, не будет нам ни соколика, ни красной девицы. И начнут нас птицы бить в Поле Половецком!»
209. Сказали Боян и Ходына, оба песнотворцы Святославовы, воспевшие старое время Ярославово и Олегово, два государевых любимца:
210. «Тяжело голове без плеч, худо телу без головы. Так и Русской земле – без Игоря».
211. Солнце светит на небесах – Игорь-князь в Русской земле!
212. Девицы поют на Дунае – вьются голоса через море до Киева.
213. Игорь съезжает по Боричеву взвозу к святой Богородице Пирогощей.
214. Сёла рады, города веселы.
215. Спели песнь старым князьям, а после петь молодым:
216. слава Игорю Святославичу, Буй Туру Всеволоду, Владимиру Игоревичу!
217. Да пребудут здравы князья и дружина, вставшие за христиан против поганых полков!
218. Князей восславим, а дружину помянем. Аминь.

Ссылка

Если вы используете корпус в научной работе, пожалуйста, сошлитесь на эту публикацию:

Орехов Б. В. Параллельный корпус переводов «Слова о полку Игореве»: итоги и перспективы // Национальный корпус русского языка: 2006—2008. Новые результаты и перспективы. — СПб.: Нестор-История, 2009. — С. 462—473.