Примечания А. В. Дыбо были составлены не для Корпуса, а для комментированного перевода А. Ю. Чернова. Тем не менее мы считаем возможным и даже необходимым воспроизвести с незначительными сокращениями первые не задаваясь целью полностью восстанавливать второй. Слова А. Ю. Чернова приводятся только там, где это необходимо для понимания логики дискуссии. Справа от текста примечания показан соответстующий фрагмент «Слова о полку Игореве». Нижеследующий текст принадлежит А. В. Дыбо.

А. Чернов: обычно правят на «лебеди роспужени». Однако это место проясняет выписка А. С. Пушкина, сделанная им из «Урядника соколиной охоты» Алексея Михайловича (но никак не откомментированная ни самим Пушкиным, ни исследователями): «Пущенная птица — для обучения сокола». А сравнение скрипящих в ночи половецких телег со стаей испуганных лебедей основано на том, что кумане (одно из самоназваний половцев) можно перевести как лебедяне .

Такое отношение к этимологии этнонима «куманы» действительно бытует среди читателей «Слова», ссылаются обычно на книгу Баскаков Н. А. Тюрская лексика в «Слове о полку Игореве», М., 1985, с. 73, где стоит: «Quw ‘лебедь’ + афф. man > половец, лебедянин». Толкование Н. А. Баскакова довольно произвольно. На него, несомненно, очень сильное влияние оказала его работа с горно-алтайским диалектом племени куу-кижи (этот этноним действительно переводится как «лебединцы»). Еще тюркский по языку «лебединый» этноним засвидетельствован для двух монгольских племен в Туве (ак куулар «белые лебеди» и кара куулар «черные лебеди»). Все остальные тюркские лебединые этнонимы очень предположительны (хотя среди тюркологов эта мифология весьма распространена) — см. Менгес 65–67. Из этнонимов «Слова» более или менее фонетически приемлемо (но совершенно не обязательно) возведение к названию лебедя «ковуи» (но если, как это часто делают, связывать его с шорским этнонимом кобуи — то последнее соотносится скорее не с названием лебедя, а с названием дупла), однако про половцев и их тотем вопрос остается открытым. Для пратюркского языка реконструируется два названия лебедя: *kugu (превращается в куу примерно в 15 в. по текстам, в памятниках 14 в. еще кугу — см. Clauson EDT) и *kuba (созвучно пратюрк. *kuba ’бледный’). Слово «бледный» зафиксировано в XI в. как куба и в 1303 г. в половецко-латинском словаре (Codex Cumanicus) как кув. Как случилось, что слово половцы явилось народной интерпретацией этнонима ку-ман (по аналогии с такими этнонимами как турк-мен) при помощи слова куба «бледный», можно прочесть в Менгес 69–71. Но хронологически фонетические изменения в тюркских языках проходили таким образом, что здесь нельзя предполагать действительного происхождения этнонима куман от названия бледного цвета, или названия лебедя, а также лебединого тотема для соответствующего этноса. Однако славянское слово «половцы» — весьма вероятно, действительно переинтерпретация куман через кув-ман (в связи с тюркским «лебедем» или «бледным»), но именно как деэтимологизация, не как тотем, а как дразнилка, (ср. нынешнее тюрки — чурки). Тогда такое же происхождение может иметь и вся лебединая символика, связываемая с половцами не самими половцами, а соседними народами. Ср. еще страну Леведию — родину племени туркой по рассказу Константина Багрянородного о происхождении венгров.

© Борис Орехов 2007
nevmenandr.net