Рустем Вахитов Актуальность проблемы универсалий
1.
Проблема универсалий обычно воспринимается исключительно как проблема средневековой философии, не представляющая ни малейшего интереса в наш век, когда схоластика в ее классическом виде давно уже стала далеким прошлым. В самом деле, разве для философа марксиста или позитивиста 21 века является насущным и важным вопрос: как существует универсалия до вещи, в вещи или после вещи? Отнюдь, он наоборот посчитает этот вопрос «высосанным из пальца», «схоластическим» во всех смыслах этого слова, в том числе и в уничижительном, обозначающем пустые, оторванные от практики словопрения.
Вместе с тем мы не должны тут подаваться «магии современности». Сплошь и рядом бывает так, что философы прежних веков формулировали актуальные и по сей день, «вечные» проблемы на языке своей эпохи и своей культуры: оттого они и кажутся нам «устаревшими», хотя на самом деле устарела лишь форма, но не содержание. Пример такого рода предлагает нам знаменитое произведение итальянского медиевиста и постмодерниста Умберто Эко «Имя розы». Там рассказывается о диспуте между средневековыми монахами бенедектинцами и францисканцами на тему: «Принадлежала ли Христу одежда, которую Он носил?». По ходу повествования читатель догадывается, что этот вопрос, поначалу кажущийся совершенно теоретическим для человека нашего времени, лишь перифраз острой и по сей день проблемы: священна ли собственность или нет? Получается, что бенедектинцы на свой, средневековый манер защищают позицию либерализма, а францисканцы коммунизма.
Не может ли быть так, что и с проблемой универсалий дело обстоит таким образом? Чтоб выяснить это надо попытаться «перевести» ее на язык современной философии и культуры.
Принявшись за это, прежде всего, следует оговориться о том: что понимать под универсалией. Встречающийся в современных учебниках ответ что универсалия есть общее понятие надо признать некорректным. Дело в том, что универсалия есть общее понятие лишь с точки зрения номинализма, точнее, умеренного номинализма концептуализма, поскольку крайний номинализм, сформулированный Иоанном Расцелином, считает, что универсалия есть просто слово или имя. С точки же зрения реализма универсалия есть нечто иное, а именно, объективно существующая нематериальная сущность, которая в нашем сознании отражается в виде общего понятия. Безусловно, что формулировка проблемы, вызвавшей спор, должна быть такой, чтоб удовлетворить обе спорящие стороны, а не такой, которая изначально предполагает победу одной из них. Это все равно что в споре о священстве собственности между либералами и коммунистами сразу же заявить: а собственность это преходящий исторический феномен, который некоторые ошибочно признают священным… Какой может быть после этого спор?
Думаем, определение универсалии, которое удовлетворило бы и реалистов и номиналистов, и которое стало бы отправной точкой при споре между ними таково: универсалия есть идея или же идеальный объект в широком смысле этого слова (а не только в современном). Но для этого придется отвлечься на более или мене пространное объяснение: что же такое идея иди идеальный объект?
2.
Несмотря на простоту этого вопроса, если его брать в самой абстрактной форме, вокруг него нагромождено множество вздора, штампов, а то и прямых заблуждений. Пожалуй, трудно найти современных философов, а тем более неспециалистов, которые отчетливо понимали бы: что такое идея? Более того, сегодня есть люди, причем, обладающие философскими дипломами и степенями, которые всерьез утверждают, что ничего идеального нет, а есть только материя в виде единичных, находящихся в пространстве и времени вещей. Разумеется, каждый волен говорить, что ему угодно, даже что слоны летают, а птицы имеют хобот, особенно, если поменять значения слов на противоположные. Но если называть материальными объекты, которые открываются нам через ощущения, как это издавна и делается, а идеальными объекты, которые мыслятся, то становится совершено понятным, что отрицать существование идеи значит, говорить сущую бессмыслицу. Ведь это будет то же самое, что утверждать: не существует ничего мыслимого. Если бы это было так, то саму эту фразу никто и никогда не смог бы помыслить и высказать. Здесь уместно вспомнить старый философский анекдот о том, как киник Антисфен пришел к Платону и сказал, что им написан диалог о том, что нет ничего общего, а Платон ему с улыбкой ответил: а как бы ты тогда смог его написать?
Однако скажут: но я же мыслю стол, но при этом стол не становится идеальным, он материален, я могу его увидеть и потрогать. Значит, мыслимое это материальное, и никаких идей выдумывать не нужно: существует лишь материя, а все остальное идеалистический бред. Такому наивному «материалисту» можно ответить так:
3.
Итак, если идея этот смысл вещи и принцип ее организации, то проблема универсалий, приобретает следующую формулировку: существует ли в реальном, объективном бытии нечто общее, умопостигаемое, сущностное, закономерное или наоборот, объективная реальность набор никак не связанных, непостижимых, единичных нечто, которые нельзя даже рационально описать, а все оформленное, понятное, закономерное весь этот мир с его пропорциями, законами и смыслами весь целиком в человеческом сознании? Ответ номинализма осмысленный, оформленный мир существует лишь в человеческом сознании, ответ реализма он объективно существует. Иначе говоря, номинализм в своем логическом развитии дает субъективистскую философию (вроде философии Юма и Маха или, хоть и с некоторыми оговорками, Канта), реализм объективистскую (либо материалистическую, согласно которой идеи суть формы всеобщего в самой природе, как считал, например, советский марксист М. Лифшиц, либо идеалистическую, согласно которой они вне природы, как учил Платон). Эти две позиции до сих пор дискутируют. Выходит, спор между номинализмом и реализмом не закончился в средние века, он продолжается и сейчас, но на другом языке и в рамках другой культуры, превратившись в спор об осмысленности и рациональности мира. Одна сторона в этом споре субъективные идеалисты и иррационалисты, постмодернисты потомки номиналистов, сводящие идеальное к человеческому сознанию и языку, другая сторона диалектические идеалисты и диалектические материалисты, которых объединяет уверенность в реальности общего, умопостигаемого, идеального, как его ни называй Божественные идеи или законы природы. Увы, не все материалисты до сих пор понимают, что платонизм в этом плане их союзник, а не противник, иначе в написанных ими учебниках по истории средневековой философии было бы поменьше панегириков в адрес номиналистов и поменьше язвительности в адрес старых добрых реалистов.
Р. Р. Вахитов