Егор Гайдар: неудача капитализма в России

ЕГОР ГАЙДАР:

НЕУДАЧА КАПИТАЛИЗМА В РОССИИ

Смерть Егора Гайдара вызвала бурю эмоций в России. Чтоб убедиться в этом, достаточно заглянуть в Интернет, где эта новость держится на одном из первых мест и количество комментариев растет как снежный ком. Причем, мнения разделились вполне предсказуемым образом — в зависимости от политической позиции тех, кто это мнение высказывает. В очередной раз вместо осмысления еще одного весьма символического события мы видим выпускание эмоционального пара и в очередной раз об этом можно лишь сожалеть. Ведь с точки зрения общественно-политической ситуации в России важно не то, что умер бывший и.о. правительства России, идеолог и проводник в жизнь либеральных реформ, один из крупных либеральных российских политиков. С точки зрения общественно-политической ситуации важно другое, что еще прежде смерти этого человека, умерло дело, которому он посвятил свою жизнь.

Гайдар был интеллектуальным центром команды младорефрматоров 1990-х, которые поставили перед собой две масштабные цели: построить в России «нормальный» по их мнению капитализм западного типа и создать в России либерально-демократический политический режим. Об этом часто забывают сейчас и сторонники, и противники Гайдара. Его сторонники с умилением рассуждают о том, что если бы не Гайдар, то тогда страна рухнула бы в пропасть экономического развала, голода и гражданской войны. В этих рассуждениях есть привкус софистики: человеку можно поставить в заслугу реальные дела, а хвалить его за то, что могло бы произойти, но не произошло, значит, гадать на кофейной гуще. Это весьма спорный вопрос: стояла ли страна на пороге гражданской войны, или наоборот, существовала альтернатива сохранения Союза. Перед нами всего лишь наши гипотезы, которые, как говорится, на чашу исторических весов не положишь. Но точно также уводят в сторону и некоторые противники идеологии и политики Гайдара, которые изображают его гением злодейства, с самого начала сознательно стремившимся к развалу страны и бывшим чуть ли не платным агентом западных разведок. Это тоже недопустимое упрощение реальной ситуации и если этого не понять, то мы ничего не поймем в том, что с нами произошло. Обращение к фактам начала 1990-х показывают, что Гайдар и его команда имели пусть и вопиюще утопичную, но вполне четкую положительную программу действий, которую они, собственно, не скрывали. И, конечно, они стремились вовсе не к тому, что в итоге у них получилось, то есть не к полукриминальной квазифеодально-клановой экономической и политической системе и даже не к банальному личному обогащению (не подумайте, что я их защищаю, но факт остается фактом, тот же Гайдар, будучи человеком небедным, в деле личного обогащения сильно отстал от других, числящихся теперь по разряду олигархов, хотя, безусловно, пребывая в верхних эшелонах власти, имел все возможности для карьеры олигарха). Это уже в начале 2000-х, отбиваясь от упреков своих оппонентов, Гайдар со товарищи стали выдвигать в качестве оправдания, аргументы типа — в магазинах появилась колбаса, дефицитная в советское время, а в избирательных бюллетенях — несколько фамилий, в противоположность однофамильным советским бюллетеням. Авторы шоковой терапии делали вид, что к этому они только и стремились, но те, кто застал перестройку в сознательном возрасте, конечно, помнили, что это не так. В начале 1990-х Гайдар, Чубайс, Старовойтова, Бурбулис и прочие млареформаторы обещали бывшим советским гражданам не просто колбасу в магазинах, а рыночную экономику западного типа и полную модернизацию производства и не просто бюллетени с несколькими фамилиями, а честные демократические выборы, свободу слова, реальную многопартийность и реальное народовластие.

Это может прозвучать парадоксом и даже издевательством, но все же это тоже факт, который следует признать даже нам — политическим противникам младореформаторов: члены команды Гайдара, архитекторы шоковой терапии были идейными, хотя и жестокими, бесчувственными и не считающимися с народом политиками. В отличие от Явлинского, который вскоре отделился от команды младореформаторов и возглавил «либералов-гуманистов», которые желали и Россию перевернуть и, как говорится, «ручек не замарать», младорефрматоры-гайдаровцы готовы были идти до конца и внедрить в жизнь свои идеалы, невзирая на жертвы. Мне глубоко противны и эти их идеалы, и методы их реализации, но согласимся, перед нами все же не поведение банальных шкурников (хотя многие из них потом стал шкурниками). И это их поведение — жестоких фанатиков, но в то же время своеобразных идеалистов и утопистов было просто концентрацией мировоззренческого настроя той социальной группы, которая их поддерживала и делала политической силой — советской либеральной интеллигенции, избалованной советскими социальными льготами, которые она перестала замечать и измученной советской цензурой и идеологическим прессингом, который им стал казаться невыносимым. Они с почти религиозным фанатизмом верили в Запад как в «лучший из миров» и в то, что никаких жертв не жалко, только бы жить как в «цивилизованной стране» и это вам подтвердит всякий, кто в годы перестройки бывал на многочисленных тогда митингах — колоритная фигура интеллигента-либерала там обязательно присутствовала. Однако уже в начале 2000-х стало понятно, что Гайдар и другие теоретики либерального капитализма в России просчитались в своих оценках и предположениях. Капиталистические реформы в России в очередной раз провалились.

Действительно, давайте называть вещи своими именами: ни капитализма, ни либеральной демократии построить в России просто не удалось. Назвать экономическую систему, которая основана на деиндустриализации страны и продаже ее природных ресурсов капитализмом язык не поворачивается, еще Маркс показал, что капитализм — строй модернизаторский, осуществляющий научно-технический, промышленный прогресс в стране, где он установился, создающий, а не разрушающий производство современного типа. Точно также трудно назвать либеральной демократией политическую систему, при которой парламент превратился в отдел администрации президента, ставящий штампы на нужные президенту законы, а вместо гражданских свобод мы имеем милицейский беспредел. Причем, в течение последних ста лет это уже как минимум четвертая неудача капиталистического эксперимента в России. В первый раз превратить Россию в страну капиталистическую — рай сельских буржуа-фермеров попытался сделать еще Столыпин. Его реформы провалились, породив столь широкое народное возмущение, что оно по сути подтолкнуло страну к революции и гражданской войне. Вторую попытку сделать Россию копией Запада предприняли февралисты 1917 года и белые национал-либералы — и опять неудача. Третий раз капитализм, правда, ограниченный и управляемый антибуржуазной партией, ввели уже сами большевики, назвав это НЭПом. Но НЭП был свернут, когда перед страной встала задача ускоренной модернизации). Похоже история российских либералов ничему не учит, если они снова повторяют те же ошибки и снова отрицают закономерность неудачи российского капитализма, сваливая все на субъективные факторы — злых и коварных питерцев-силовиков. Их заграничные покровители оказались куда проницательнее и объективнее: американский экономист Джеффри Сакс, который фактически курировал либеральные реформы в России начала 1990-х, сказал поразительные по откровенности слова: мы вскрыли организм больного и обнаружили, что у него другая анатомия. Основная ошибка Гайдара и его сторонников и состояла в том, что он не знал России и СССР — страны, в которой прожил всю жизнь (впрочем, как не знал он настоящего реального Запада, на что указывал его оппонент из стана либералов — диссидент Буковский). И СССР, и Запад для него были абстрактными схемами из учебников по экономике, сначала вульгарно-марксистских, затем вульгарно-либеральных. И он пытался подладить эти схемы под живую жизнь, исходя из принципа, что если они не соответствуют друг другу, тем хуже для жизни…

Когда уходит политический деятель, обычно подводят итог его деятельности. Повести такой итог — вовсе не значит осыпать деятеля проклятиями, сколько бы ошибок и даже злодеяний он не совершил. Философ Спиноза говорил: нужно не смеяться, не плакать, а понимать. Итог деятельности Егора Гайдара, если оставить в стороне эмоции и сами политические пристрастия автора этой статьи, таковы: капитализм и либерализм в России невозможны как таковые. Это - вредная утопия, которая, если пытаться ее внедрить в жизнь, приводит к множеству бессмысленных жертв. Я бы хотел особо подчеркнуть: бессмысленных. Жертвы революции, гражданской войны, политических потрясений, пертурбаций и чисток в советской России 1920–1930-х были осмысленными, ведь в результате Россия вырвалась из зависимости от иностранного капитала, в каковой она пребывала при царях, стала самостоятельной, великой державой, осуществила мощный технологический рывок вперед. Жертвы гайдаро-чубайсовских реформ — выброшенные на обочину жизни, спившиеся, застрелившиеся, сошедшие с ума, умершие и убитые советские люди, не вынесшие шока «терапии Гайдара» оказались почти бессмысленными, потому что реформы эти целей своих все равно не достигли (и в принципе могли достичь). Эти жертвы станут совершенно бессмысленными, если мы не сделаем соответствующих выводов из гайдаровского эксперимента.

А для этого нам нужно отбросить западоцентристские стереотипы, которые внушают нам, что возможен только один путь исторического развития — путь Запада, и изображают своеобразие русской и российской цивилизации как отклонение от нормы, патологию. Мы должны пойти в политике и экономике своим путем, мы должны следовать своей собственной национальной идее, мы должны переиграть Запад, не переняв смертельно опасных для нас ценностей Запада. Только тогда Россия встанет с колен, возродится как великая мировая держава, только тогда народ наш выйдет из глубокого духовно-нравственного кризиса. И это следование своим путем, своей собственной идее, конечно, не будет иметь ничего общего с беспомощной «суверенной демократией», натужно конструируемой путинско-медведевским режимом…

Рустем ВАХИТОВ