Прояснение соотношения русского евразийства 20-х — 30-х годов с современными ему западными концепциями социально-политической мысли — одна из актуальных проблем современного «евразийствоведения», разрешение которой обещают обнаружить новые, неожиданные грани евразийского мировоззрения. Тема же «евразийство и консервативная революция» вообще вряд ли нуждается в особом обосновании.
Евразийство иногда называют русским вариантом идеологии консервативной революции. Это так, если консервативную революцию понимать в наиболее общем смысле — как идею возвращения к основным ценностям традиционного общества с коррективами на современность. Однако «консервативная революция» имеет еще и другое, исторически конкретное значение — совокупность специфичных концепций общественно-политической мысли Германии, Италии, Испании и других стран Европы в период между мировыми войнами (А. Мюллер-ван-ден-Брук, Э. Юнгер, К. Шмит, Ю.Эвола). В этом плане отношения русского евразийства и европейской консервативной революции чрезвычайно неоднозначны, и нельзя отождествлять эти два разных феномена. Правда, невозможно отрицать и сходство этих явлений во многих аспектах: антидемократизм, почвенничество, антиматериализм, антикапитализм. Это отмечается многими исследователями (М. Ларюэль, П. Серио, Л. Люкс). Гораздо меньше внимания уделяется отличиям. А среди них есть отличия важные, существенные.
Прежде всего, евразийцы отрицали общечеловеческую историю и считали, что человечество — лишь совокупность замкнутых культурных «монад»-"многонародных личностей" со своими собственными «историями» (Н. С. Трубецкой). Консервативная революция же в большинстве своих версий (за исключением философии истории О. Шпенглера) исходила из концепции единой истории, направленной по нисходящей линии — от традиционного общества к модерну (пример — концепция «кастового вырождения» Ю. Эволы). Далее, представители евразийства были сторонниками цивилизационного изоляционизма и с этих позиций обличали западный колониализм во всех его формах, тогда как многие консервативные революционеры, особенно, немецкие, видели будущее западных народов, обновленных огнем антидемократических революций, в мировой экспансии. В этом смысле консервативная революция была концентрированным выражением того самого романо-германского шовинизма, который обличали евразийцы. Далее, евразийцы были подчеркнуто православными мыслителями, консервативные революционеры зачастую опирались на маргинально-мистические и оккультные учения (ариософия). Наконец, евразийство было идеологическим проектом, предназначенным для всего славяно-туранского геополитически-культурного мира, консервативные революционеры были разделены на национальные направления, зачастую соперничающие. Консервативно-революционной идеологии всей западной, романо-германской цивилизации не сложилось.
Объяснить эти существенные различия можно с позиций цивилизационного подхода. Евразийство отражает состояние российской цивилизации начала ХХ века, которая еще не столь далеко пошла по пути модернизации, сохранила традиционные черты: ощущение единства, соборный дух, в определенной степени традиционную религиозность, отсюда православность и цивилизационный характер евразийства. Западная консервативная революция, при всем ее отрицании модерна, несет на себе отпечаток мироощущения глубоко модернизированного западного общества, давно уже расколотого на обособленные национальные государства и культурные «мирки», радикально секуляризированного и в лучшем случае нетрадиционно религиозного; отсюда сомнительная мистическая подкладка и национальная раздробленность европейской консервативной революции.