Рустем Вахитов — Апория о стреле

27 веков назад философ из города Элея по имени Зенон придумал апорию или логический парадокс о стреле, которая, будучи выпущенной из лука, не может лететь. Ситуация, напоминающая дурной сон, где хочешь что-нибудь сделать, например, поднять руку, и понимаешь, что не в состоянии сделать даже такой пустяк. Возможно, это сходство парадокса Зенона с дурным сном вызывало такое беспокойство у философов последующих веков, которые безуспешно пытались отыскать у Зенона ошибку. Но вернемся к содержанию апории. Согласно изложению Аристотеля она звучит так: «если стрела, как и всякое тело, покоится там, где оно движется, всякий раз, когда оно занимает равное себе пространство, а движущееся тело всякий раз занимает равное себе пространство в каждом „теперь“, то летящая стрела неподвижна». Проще говоря, выпущенная из лука стрела каждое мгновение времени (которое Аристотель не слишком изящно именует «теперь») занимает в пространстве место, равное своим размерам. Очевидно, в этом месте она не движется. Таким образом, она не движется ни в это мгновение, ни в следующее и т.д. Ясно, что не было ни одного мгновения, когда стрела не занимала бы в пространстве место, равное своим размерам. Значит, она не могла сдвинуться с места. Гегель через 25 веков после Зенона выразил этот парадокс еще проще: тело движется из точки А в точку Б. Но в точке А оно покоилось, так как движение еще не началось. В точке Б покоилось, потому что движение уже закончилось. В любой другой точке отрезка АБ оно находилось хоть некоторое время, то есть тоже покоилось. Не было мгновения времени, когда тело нигде не находилось. Следовательно, оно везде покоилось, движения не было.

Аристотель считал, что все дело в пресловутом «теперь». Зенон — утверждает Аристотель — ошибочно разделил время на конечные элементарные отрезки — мгновения («теперь»), в каждом из которых тело покоится, но время всегда течет и поэтому нет такого мгновения, когда бы оно покоилось, оно всегда движется в движущемся времени. Однако здесь гениальный Стагирит, похоже, дал промашку. С таким же успехом Аристотель мог бы сказать, что и путь не состоит из точек потому, что любая точка тоже делится на части. Выйдет, что время — это не сумма мгновений, а дробящееся до бесконечности и вечно текущее марево, и также путь такое же некончающееся и текучее бесконечное марево, и все равно стрела не сможет сдвинуться с места и в пространстве и во времени, потому что чтоб преодолеть путь между двумя самыми близкими точками времени и пространства нужно будет преодолеть имеющуюся между ними бесконечность.

В действительно, апория Зенона о стреле, равно как и другие его апории, логически неопровержима. В то же время никакого абсурда она не несет. Ключом к разгадке этого секрета может быть одно рассуждение Лосева из «Античного космоса и современной науки». Суть его в следующем: чем быстрее движется тело, тем меньше нужно ему времени, чтоб преодолеть расстояние между двумя произвольными точками пространства. Но представим себе — пусть всего лишь в качестве мысленного эксперимента! — что тело движется с бесконечной скоростью. Тогда ему нужен будет нулевой промежуток времени, чтоб преодолеть расстояние между двумя любыми точками пространства. Другими словами, тело одновременно будет находиться во всех точках пространства. Заняв все пространство, оно очевидно, в нем двигаться не сможет, ведь для механического движения нужно, чтобы тело находилось в одной точке, но не находилось в другой. Итак, тело, движущееся с бесконечной скоростью, будет покоиться. Абсолютное механическое движение есть покой. Перед нами диалектика движения и покоя, то есть совпадение таких противоположностей как движение и покой. Однако совпадение это одностороннее. Неправильно утверждать, что верно и обратное и абсолютный покой и есть движение. Тут логика та же, что и в случае с войной и миром. Августин Блаженный писал, что любая война ведется ради мира и агрессор отличается от миротворца не тем, что первый стремится к войне, а второй — к миру, они оба стремятся к миру, но второму нужен любой мир, а первому — лишь такой, какой ему выгоден. То есть война и мир диалектически связаны, но мир стоит выше войны, поскольку является ее целью.

Покой тоже стоит выше движения, ведь доведение количества движения до бесконечности дает покой, а доведение покоя до бесконечности не дает движения, а дает снова покой (ведь, как мы говорили, бесконечное движение — это покой). Отсюда следует важный вывод: то, что мы называем движением есть не что иное как та или иная степень покоя. В любом движении есть элемент покоя. Невозможно движение без покоя (тогда как обратная ситуация возможна).

Строго говоря, это и показывает Зенон в своей апории о стреле. А именно он показывает, что чистого механического движения, без примеси покоя быть не может. Для того, чтобы только двигаться тело должно бы было нигде не находиться, так как находиться — значит, покоиться. Поэтому реальное механическое движение есть своеобразный синтез покоя и движения. Тело покоится, находясь каждое мгновение в определенной точке, и именно поэтому оно и способно двигаться. Покой есть основа для движения. Но возникает вопрос: почему тело не может тогда просто покоиться? Ответ прост: просто покой есть, как мы уже говорили, абсолютный покой, для этого тело должно занимать собой все пространство или быть всем универсумом. Весь бесконечный универсум, находящийся в бесконечном пространстве, не движется, а движутся лишь отдельные его части, если конечно, мы их рассматриваем по отдельности, а не как части универсума. А если мы их рассматриваем как части универсума, то тогда сумма их движений и даст покой всего универсума, как сумма конечных числе дает бесконечный числовой ряд. Однако тут тоже своеобразный парадокс: прибавляем конечные числа к конечным числам и получаем бесконечность, это все равно что прибавлять апельсины и получить дыню. Но все дело в том, что конечное число представляет собой сумму бесконечных слагаемых: 1= ½ + ¼ + 1/8 и так до бесконечности. Поскольку в каждом конечном числе уже скрыта бесконечность она и появляется при их складывании в числовой ряд. И точно также поскольку в любом теле нашей вселенной, которое способно двигаться, уже есть так сказать, «внутренний покой» эти тела и составляют неподвижный универсум. Что же такое этот внутренний покой? А то простое обстоятельство, что любое тело, сколько бы оно ни двигалось, всегда остается само собой, не изменяется, в себе самом не движется. Стрела, которую мы выпустили из лука — та же стрела, что через несколько минут упала на землю. Иначе и движения бы не было, нечему было бы двигаться, имелись бы две разные стрелы в двух разных точка пространства.

В этом и состоит разгадка апории о стреле, которую нам дает диалектический метод.