Вера Цуканова, Борис Орехов — Net-арт и среда его обитания

ВХ. — 2007. — № 3 (8). — С. 35.

Версия в *.pdf

Net-арт и среда его обитания Вера Цуканова, Борис Орехов

Со времени появления сети Интернет, а особен­но с момента оформления ее специфики, следовало ожидать сетевого искусства, хотя вряд ли до послед­него времени кто-то отчетливо представлял его пер­спективы. Уже давно идет спор о том, возникло ли с созданием Интернета новое измерение у словеснос­ти; термин «сетература» прочно вошел в язык. Прав­да, трезвый взгляд показывает, что гипертекстуаль­ность в литературе существовала и до того, как был разработан первый микропроцессор, а техническая реализация ничего принципиального не добавила к уже освоенным схемам. В случае с искусством ситуа­ция сложнее. Если для «чистого» писателя (в данном случае мы имеем в виду условную модель наподобие идеального газа) безразлично, отпечатаны буквы его текста в типографии или бегут по экрану компьюте­ра, то для художника изначально связь с материалом теснее. Фактура, цвет, зачастую и композиция силь­но зависят от того, создается изображение на бумаге, холсте или штукатурке. Теоретики говорят, что работы net-арта «не мо­гут нормально существовать ни в какой иной среде, кроме сетевой»1. Пожалуй, это самый разумный кри­терий. Но в каких случаях названное условие может выполняться? На первый взгляд, искусство в Интернете идет по пути литературы, элементарным образом трансплан­тируя и осваивая достижения того, что называется «оффлайн», события вне Сети. Интерактивность, о которой в первую очередь вспоминают идеологи, пытающиеся осмыслить природу сетевого искусства, не была привнесена в художественное поле с изобре­тением интерфейса компьютера. Еще на выставках дадаистов зритель мог заботливо приготовленным топором расколотить любой экспонат. Это ли не ин­терактивность? Не говоря уже о подразумеваемом жанром перформанса участии зрителя в действии. Если немного отвлечься от общих мест, прочно засевших в сознании в связи с медиареальностью, то можно будет подметить один примечательный факт. Огромную значимость для сетевой культуры приоб­рели иллюзии, пародии, подправленные с помощью графических редакторов изображения, создающие в обновленном виде неожиданный эффект. Но и в этом тоже нет ничего принципиально нового, и счи­тать такую художественную стратегию спецификой сетевого искусства было бы неправильно. Коллаж возник задолго до микросхемы, и переодетый с по­мощью Photoshop’а в нищенку Ленин или велосипе­ды, завалившие гробницу и утверждающие, что это именно они – «байки из склепа», могут, разумеется, существовать и вне компьютера. Но главный пафос сетевого искусства кроется, по нашему мнению, именно здесь. Дело в том, что помещенный на жесткий диск, 1http://azbuka.gif.ru/alfabet/m/media-art/

пропущенный через логику транзисторов и выведен­ный на экран текст (в том числе и невербальный) вос­принимается зрителем как часть машины. Как одоб­ренный и санкционированный железной (не даром компьютерную технику называют «железом») волей, которой не свойственно ошибаться. Показанная на мониторе иллюзия будет выглядеть для восприятия более убедительно (в этом смысле компьютерный эк­ран приходит на смену газетной полосе, которой еще совсем недавно безоговорочно доверяли), чем сущес­твующая в какой-то иной форме. В этом и смысл тео­ретического условия, определяющего net-арт. Напрас­но многие думают, что компьютер и существующая внутри него «виртуальная реальность» есть синонимы чего-то нереального. На самом деле захватившая мно­гие умы во второй половине XIX века философия по­зитивизма и ее прямой потомок сциентизм породили совершенно особое отношение к компьютеру как к ис­точнику абсолютной истины, непререкаемой правды – своего рода сакрализацию информации, поступаю­щей изнутри мира микросхем. Очень часто в наше время для убеждения читателя журналисты прибегают к словам «проведен компью­терный анализ». Результатами компьютерного иссле­дования публику пытались убедить в том, что автором «Тихого Дона» нельзя считать Михаила Шолохова. А затем тот же самый аргумент применили в полемике сторонники писателя. Здесь не место указывать на то, что вовсе не компьютер, а избранная методика подсче­та оказывает решающее влияние на результаты такого анализа. Мы преследуем цель всего лишь показать, что именно компьютер мыслится в современном мире как источник заслуживающей доверия информации. В книге Дугласа Адамса «Автостопом по галактике» это представление высмеяно в образе суперкомпьютера Deep Thought, который думал семь с половиной мил­лионов лет, прежде чем дать ответ на вопрос о жизни, Вселенной и вообще всем (Answer to Life, the Universe, and Everything). Ответа с нетерпением ждали все ра­зумные расы. Ответ был «42», и он несколько раз был проверен на правильность. Вера в такой Deep Thought прочно сидит в современном человеке. И именно она рождает специфику сетевого искусства. Этот принцип обыгрывается в инсталляции «Verych’s question» («Вопрос Верыча» по аналогии с «гомеровским вопросом» или «шекспировским вопро­сом»), в которой компьютер своим подчеркнуто техни­ческим языком говорит о том, что Верыча (verych – это сетевой псевдоним, необходимая последовательность символов, которые компьютерная система рассмат­ривает как аналог и замену человеческого имени) не существует. Эта инсталляция имеет смысл только на экране компьютера, и только в таком виде происходит максимально тесное сближение замысла художника и материала.

Вера Цуканова Родилась в 1978 году в Москве. Окончила институт лингвистики Российского государственного гуманитарного университета. Преподаватель РГГУ, востоковед, специалист в области лингвистической типологии. Живет в Москве.

35