Книга Дэна Брауна не нуждается в представлении. Это произведение из ряда «у всех на устах», уже обзаведшееся титулом «интеллектуальный бестселлер», позволяющим поставить ее на одну полку с Борхесом и Умберто Эко. Устоит ли там 550-страничный «Код да Винчи», покажет время, а пока у нас есть возможность взглянуть на него как не на признанный шедевр, а на просто популярный роман, у которого не будет выходом за рамки приличий подметить и недостатки.

Все творение Брауна, сочетающее в себе элементы приключенческого детектива, мотивов, взятых из древних легенд, и экскурсов в историю искусства, построена на одном приеме — ретардации, то есть замедлении фабульного действия, оттягивании решающего момента. Это позволяет держать читателя в напряжении как можно дольше и заставлять задаваться вопросом, как же разрешится хитро закрученная интрига. Именно в ту минуту, когда разгадка, казалось бы, близко, автор переключается на описание другой сюжетной линии, задерживает внимание на чувствах героев или каким-то еще способом оттягивает момент истины. Прием известный. Если не сказать — избитый. Именно благодаря ему писатель смог растянуть на 500 с лишним страниц события, произошедшие всего за одну ночь. Классицисты, считавшие, что действие не должно длиться более 24 часов, остались бы довольны.

В конечном счете, создается впечатление, что Брауну изменяет чувство меры. В самом деле, решение каждой загадки автор оттягивает на десятки страниц. А загадок он загадывает своим читателям и героям множество. В основном, они касаются почти мистической фигуры Леонардо да Винчи и ассоциирующихся с ним разнообразных шифров, завязанных на легенде о Святом Граале. На этот раз на поиски мифической чаши отправляются американский профессор-специалист по символам и шифровальщица судебной полиции Франции.

Интеллектуальная сторона книги должна была, наверное, проявлять себя в том, как герои разгадывают красивые и умные закодированные сообщения, прокладывая себе путь к главной тайне. Но все эти криптограммы в виде символических стихов и поэтичных кодовых слов будто бы взяты из детского сборника ребусов, вероятно, чтобы не слишком утомлять простого читателя избытком эрудиции.

И все же Дэн Браун не скупится на подробные описания мест, в которых появляются герои. А это древние церкви, соборы, замки… Впечатляющий антураж. Тут бы и вспомнить об Эко и его пристрастии к Средневековью. Но как выясняется, энциклопедические обзоры нужны лишь затем, чтобы сказать, что никакого отношения к происходящему в книге они не имеют. Так, после подробного рассказа о Вестминстерском аббатстве вдруг следует очаровывающая своей невинностью фраза: «Однако сейчас Лэнгдона не интересовало ни одно историческое событие, произошедшее в стенах аббатства…»

Лэнгдон — это один из главных героев романа, профессор Гарвардского университета. Кабинетный ученый, вдруг оказавшийся в центре захвативших его смерчеподобных событий. Он всеми силами пытается помочь Брауну скрыть от читателя ответы на заданные вопросы. Иногда даже возникают сомнения в компетентности американца. Так, положим, не один абзац требуется, чтобы в его голове сложилось, что латинское «ph» соответствует в греческом написании "ф". Это, конечно, нужно, чтобы автор еще пару мгновений мог умолчать о разгадке. Или в другой главе уже два почтенных профессора, так много, казалось бы, знающие о да Винчи, вдруг неожиданно для читателя не могут прочитать и даже узнать довольно точно воспроизведенную тайнопись великого художника, которой покрыты все его черновики и знакомую всем, кто хотя бы раз видел их фотокопии.

Ретардации Браун пытается достигнуть любыми методами, даже самыми абсурдными с точки зрения здравого смысла. Например, его герои используют новейшую базу данных (дело, напомним, происходит в наши дни), поиск информации в которой занимает «не более 15 минут». Нельзя не улыбнуться. Любой специалист скажет вам, что современные технологии

оптимизации позволяют получить отклик от базы данных за 3–5 секунд максимум. Можно пригласить Дэна Брауна послушать курсы администрирования и программирования в уфимские технические вузы… Но эти 15 минут автор втискивает в повествование, чтобы еще несколько страниц поиграть с читателем в кошки-мышки.

Все это выглядело бы забавно и оправдывалось бы художественными целями, если бы таковые присутствовали. Однако в каждой главе, в каждом абзаце, даже, порой, в отдельных фразах чувствуется строгий коммерческий расчет. И он заметен гораздо более каких бы то ни было эстетических качеств книги.

Зловещий оскал книжной индустрии виден еще с обложки, которая навязчиво сообщает, что в США за год продано свыше 8 000 000 экземпляров. И это неслучайно. Потому что каждая тема, каждый мотив, каждый поступок героя имеет в книге свое кассовое обоснование. Так, поиск Святого Грааля уже прошел серьезную «обкатку» в студиях Голливуда и получил «добро» на эксплуатацию после фильма об Индиане Джонсе. Непременно упоминаются все сколько-нибудь значимые для Западной цивилизации личности: Леонардо, Ньютон, Кокто… Причем, их образ еще больше романтизирован и подан под таким соусом, чтобы как можно сильнее заинтересовать читателя: названные люди становятся участниками тайного общества, скрывающего от мира древние документы.

Не обойден вниманием и Альберт Эйнштейн, упоминание которого в книге весьма предсказуемо, пусть и в таком минимальном контексте: «И услышать историю о чаше Грааля из уст Лью Тибинга — это все равно что услышать теорию относительности от самого Эйнштейна» (с. 265)

Исполненным тайны предстает у Брауна каждая вещь, которую можно только заметить вокруг. Забавно, когда в сферу притяжения христианских легенд втягиваются явления массовой культуры: профессор Лэгдон носит на руке часы с изображением Микки-Маусом, что мотивируется версией о масонской принадлежности Диснея и наполненности его мультфильмов скрытыми символами. Видимо, считающий, что поднялся до уровня интеллектуального романа Браун, стремится узаконить на той же высоте и другие знаки, известные каждому представителю западной цивилизации.

«Герой фильма „С широко закрытыми глазами“ в исполнении Тома Круза с трудом попадает на тайное собрание представителей высшей элиты Манхэттена и становится свидетелем церемонии Хиерос гамос. К несчастью, создатели фильма превратно истолковали особенности и смысл этого ритуала…» (с. 375) Даже если и опустить то, что имя «создателя фильма», о котором Браун стыдливо умолчал, ¬¬- Стэнли Кубрик, Браун менее всех имеет право упрекать своих предшественников на пути художественного осмысления древних ритуалов в неправильном их толковании. Но даже не этим показательна приведенная цитата. Том Круз более известен, более продаваем, чем Кубрик, поэтому именно его имя, а не имя выдающегося, но все же сохраняющего ореол элитарности режиссера, появляется в тексте. Так же и со всем остальным: Браун тонко вылавливает в каждом описываемом явлении или художнике наиболее броские, наиболее, скандальные, «желтые» факты или слухи, чтобы подать их читателю под соусом обращения к мировому культурному наследию. Но такими чернилами пристало бы писать бизнес-план, а не романы.

Среди критиков и поклонников Дэна Бауна появилось уже некое подобие клише: «Дэн Браун и его герои», будто они существуют как-то отдельно от автора или обладают полнотой выписанного характера. Но на самом деле герои Брауна насквозь литературны. Например, неорганично впечатлительны: на протяжении всей книги персонажи изумляются, остаются потрясенными до глубины души, теряют дар речи. Поначалу это вызывает сочувствие, затем умиление, потом смех и, наконец, начинает раздражать. Даже очень эмоциональный человек не смог бы в такой степени удивляться окружающему, как Лэнгдон, Новё и другие герои книги.

Отдельного разговора заслуживает перевод. Вот уж что действительно как нельзя лучше «шифрует» произведение Брауна, отдаляя его от читателя. Очень впечатляющий пример встречается на странице 301: «В Евангелии от Матфея говорится, что Иисус происходил из дома Давидова. Как известно, Давид был потомком самого царя Соломона, царя еврейского народа…» Тут впору хвататься за голову. Может быть, это всего лишь речевая

характеристика? Ведь иногда авторы вкладывают в уста своих персонажей какие-нибудь глупости с той лишь целью, чтобы показать их низкий уровень образованности. А любому культурному человеку известно, что это как раз Соломон был сыном Давида и никак не наоборот. Но нет: слова эти произносит сам сэр Лью Тибинг, профессорствовавший в Оксфорде. Так может быть, это Браун не знаком с текстом Ветхого завета? В оригинале этот момент выглядит так: «As you know, the Book of Matthew tells us that Jesus was of the House of David. A descendant of King Solomon — King of the Jews». То есть «Иисус происходил из дома Давидова. [Он был] потомок царя Соломона». Эта фраза содержит в себе некоторую неясность, потому что грамматически неочевидно, к кому относится «потомок Соломона», к Иисусу или Давиду. Н. В. Рейн решила, что к Давиду, чем сослужила довольно скверную службу русскому Дэну Брауну с его претензиями на интеллектуальность.

Разбор тех мест, где переводчик ошибся и что-то передал не так, потребовал бы специального исследования, но и этого примера вполне достаточно, чтобы понять, в каком виде предстают русскому читателю хитроумные загадки Дэна Брауна.

В целом же у Брауна получилась довольно добротно сделанная книга, напрямую и почти неприкрыто рассчитанная на успех в книжной индустрии. Сделана она со знанием запросов читателя и законов, по которым должна создаваться индустриально продуманная книга. Книжная индустрия — это все-таки не литература. А литературно здесь как раз нет ничего оригинального или даже интересного. До извилистых лабиринтов Борхеса «Коду да Винчи» далеко, да и эстетизм Эко тоже пока держит недостижимо высокую планку.

Граница литературы и индустрии пролегает по линии активности творческого начала, которое рождает что-то свежее, красивое в тексте, а не только пахнет жаждой денег.

Все это навевает грустные мысли о том, что книжная индустрия все настоятельней требует от литературы быть формульной, сложенной из набора готовых приемов, рассчитанных на определенный эффект. И именно такова книга Брауна.

Цитируется:
Браун Д. Код да Винчи. — М.: АСТ, 2004.