Перевод Н. Ю. Бубнова
Бубнов Н. Ю. Слово о полку Игореве и поэзия скальдов. СПб.: Русская симфония, 2006. С. 310-397.
- 1. «Не пристало ли нам, братья, начать старыми словами (в старых художественных традициях) ратных повестей повесть о походе Игоря, Игоря Святославича!
- 2. Начать же эту песню (я хочу) по былинам (событиям) нашего времени, а не по замыслу (в художественной манере древнего певца) Бояна».
- 3. «Ведь вещий (маг и колдун) Боян, если хотел кому-то сложить песню, то (преображась) растекался (носился вверх и вниз) белкою по Древу («Мировому древу»), серым волком — по земле, сизым орлом — под облаками,
- 4. так как помнил он, как говорят, сказания об усобицах (нестроениях) первых времен (времен создания мира, богов и людей, записанные в преданиях "Старшей Эдды”)». Тогда выпустим (мы — Н. Б.) десять соколов на лебединую стаю. Какую лебедь настигнет сокол, та первой и запоет песню (песнь-славу): старому Ярославу (Мудрому), храброму Мстиславу (Владимировичу), зарезавшему (в поединке) Редедю (касожского князя-богатыря) перед касожскими полками, прекрасному Роману Святославичу (сыну Святослава Ярославина, князя Тмутараканского).
- 5. Боян же, братья, не 10 соколов пускал на лебединое стадо, но возлагал свои вещие (волшебные) пальцы на живые струны, они же сами пели славу князьям.
- 6. «Начнем же, братья, повесть эту от старого Владимира (Святославича, князя Киевского) до нынешнего Игоря (Святославича, князя Новгород-Северского), который заслонил ум (те. поступил без ума, вопреки уму) своею доблестью (поставил воинскую доблесть впереди ума) и поострил сердце свое мужеством,
- 7. преисполнившись ратного духа, навел свои храбрые полки на землю Половецкую (сражаясь) за землю Русскую».
- 8. «Тогда Игорь взглянул на светлое солнце и увидел, что от него (солнца) тьмою прикрыты все его воины (грозное предзнаменование, “предвосхищающее”, по законам эддической поэзии, судьбу князя и его воинов — смерть).
- 9. И сказал Игорь дружине своей:
- 10. “Братья и дружина! Лучше быть убитым, чем плененным (князю Игорю и его дружине (в речи князя) вторично “задается ” судьба: князю — плен, который, но его определению, “хуже смерти”, а дружине — смерть).
- 11. Так сядем (говорит князь) братья, на своих борзых коней и поглядим на синий Дон” (чужая, враждебная русичам, половецкая река).
- 12. Жажда славы свела князя с ума, а желание изведать Дону Великого (одержать победу над половцами) заслонило ему (роковое) предзнаменование.
- 13. “Хочу,— сказал,— копье преломить (вступить в битву) на конце поля Половецкого, (на границе мира) с вами, русичи, хочу голову свою сложить, либо испить шеломом из Дона” (одержать победу над половцами, испив воды из их родовой реки. Князь Игорь обещает своей дружине разделить с ней судьбу)».
- 14. «О Боян, соловей старого времени! Если бы ты походы эти воспел, скача, соловей, по беличьему (огненному, Мировому) древу, летая умом (мысленно) под облаками, свивая славы вокруг обеих половин (внешней и сокровенной) событий нашего времени («от старого Владимира до нынешнего Игоря»), рыща по тропе Трояновой (подобно древним ахейцам, напавшим, на Трою) с полей на горы! (по магической границе жизни и смерти)
- 15. Так бы звучала песнь в честь Игоря, внука древнего Иорика (Ойрика — Эйрика [Олега} по прозвищу Кровавая Секира, воспетого некогда Бояном — исландским скальдом Эгилем):
- 16. “Не буря занесла (русских) соколов через поля широкие — стада (половецких) галок несутся к Дону Великому”.
- 17. Или так спел бы ты (нынешние события), вещий Боян, внук Велеса: («скотьего» бога и бога поэзии)
- 18. “Кони (вражеские, еще только) ржут за Сулой — (но) звенит (уже) слава (победы) в Киеве ”. (Автор обыгрывает здесь мотив предсказания судьбы вещим Бояном). «Трубы (еще только) трубят в Новгороде (Северском, созывая войско) — (а) стяги (уже) стоят в Путивле (где собирается войско). Игорь ждет милого брата Всеволода (чтобы идти с ним вместе в поход).
- 19. И сказал ему буй Т(о)ур (Так! — Н. Б.— скандинавский бог, сын верховного бога Одина) Всеволод, брат Одина:
- 20. "Один свет светлый — ты, Игорь. Оба мы Святославичи!
- 21. Седлай же, брат, своих борзых коней,
- 22. а мои (кони) готовы, уже оседланы у Курска впереди.
- 23. А мои куряне бывалые воины: под трубами повиты, под шлемами взле леены, с конца копья вскормлены;
- 24. пути им ведомы, овраги им знакомы, луки у них натянуты, колчаны открыты, сабли наточены.
- 25. Сами скачут, как серые волки в поле, ища себе чести, а князю славы».
- 26. «Тогда (после встречи с братом Всеволодом) вступил Игорь князь в золотое стремя (выступил в поход) и поехал по чистому полю.
- 27. Солнце ему тьмою (затмения) путь преграждало (предвещая несчастье),
- 28. ночь стонала ему грозою, птиц пробуждая, свист звериный встал.
- 29. Встрепенулся Див (буквально «бог», древний, скандинавский бог, называемый варягами Хамсдаль), кличет на вершине (Мирового) Древа (предупреждая войско Игоря о грозящей ему опасности), велит (князю Игорю) прислушаться к неведомым землям: (так как сам Хамсдаль, согласно эддическому мифу, «заложил» свой слух и абсолютно глух) Волге, и Поморию и Посулию, и Сурожу, и Корсуню, и тебе, Тмутараканский идол.
- 30. А половцы неизвестными (непроторенными, потаенными) дорогами побежали к Дону Великому (искать защиты у своей священной реки). Скрипят телеги (русские) в полуночи, словно лебеди распущенные (когда строй их распадается перед нападением соколов или воронов) — Игорь к Дону (свое соколиное) войско ведет.
- 31. Уже гибели его ожидают птицы по дубравам, волки грозу называют по оврагам, орлы клекотом зверей на кости зовут, лисицы лают на красные щиты.
- 32. О Русская земля, ты уже за (пограничным) холмом!»
- 33. «Долго смеркается.
- 34. Заря свет зажгла, сумрак объял поля,
- 35. щекот соловьиный затих, разбудив говор галок.
- 36. Русичи великие поля красными щитами перегородили (построившись в боевые порядки), ища себе — чести, а князю — славы.
- 37. вы на рассвете в пятницу потоптали они полки неверных половцев и, рассыпавшись стредама по полю, помчали (на конях) половецких красавиц, а с ними золото и паволоки, и дорогие оксамиты.
- 38. (Добыча их была так велика, что) покрывалами и плащами и кожухами и всякими нарядными уборами половецкими стали (они) мосты (гати) мостить по болотам и топям.
- 39. Красный стяг, белое знамя, красный буннук, серебряное копье (знаки боевой славы) достались храброму (Игорю) Святославичу!»
- 40. «Дремлет в поле храброе гнездо Ольговичей. Далеко залетело!
- 41. Не были лебеди порождены (на пищу) ни соколу, ни кречету, ни тебе, черный ворон, поганый (язычник) половчанин!
- 42. Гзак (Кза Буркович) бежит серым волком, а Кончак (Отракович) путь ему прокладывает к Дону Великому (на место предстоящей битвы — «инициации» героя)».
- 43. «На другой день очень рано кровавые зори рассвет возвещают,
- 44. черные тучи с моря идут, хотят прикрыть 4 солнца (четырех князей? — Игоря, Всеволода, Олега (этот персонаж, по мнению исследователей, назван ошибочно), сына Игоря — Владимира и Святослава Олеговича Рыльского (племянника Игоря и Всеволода), а в них трепещут синии молнии.
- 45. Быть грому великому, идти дождю — стрелами с Дона Великого.
- 46. Тут копьям изломаться, тут саблям побиться о шлемы половецкие, на реке на Каяле у Дона Великого!
- 47. О Русская земля, ты уже за холмом!»
- 48. «Вот ветры, внуки Стрибога (славянского бога ветров) повеяли с моря (со стороны смерти) стрелами на храбрые полки Игоревы (битва началась перестрелкой из луков).
- 49. Земля гудит (под копытами конницы), реки мутно текут (взбаламученные ногами коней), пыль (поднятая копытами) поля покрывает,
- 50. стяги вещают: “Половцы идут!”. От Дона, и от моря,
- 51. и со всех сторон обступили они русские полки
- 52. Дети бесовы, язычники, дети бога Боза, т. е. Одина) кликом (волшебным боевым кличем.) поля перегородили, а храбрые русичи перегородили красными щитами (выстроились сомкнутым строем, построив «огненную» стену)».
- 53. «Ярл Тор — Всеволод! Стоишь ты в (самой) середине боя, осыпаешь воинов стрелами, гремишь о шлемы мечами булатными (своей дружины).
- 54. Куда, Тор, поскачешь, своим золотым шлемом посвечивая,— там лежат головы поганых (язычников) половцев.
- 55. Рассечены саблями закалеными шлемы аварские, тобою, ярл Тор Всеволод!
- 56. Какая Ран (Ран — скандинавская морская богиня смерти, как бы «зовущая» князя к себе), братья, суждена тому, кто (смог в пылу битвы) забыть о почестях и богатстве, о золотом отцовском престоле града Чернигова и о любви и ласке своей милой жены, прекрасной Глебовны!»
- 57. «Были века Трояна (века языческого бога) минули годы Ярослава (Ярослава Мудрого и его сыновей — Ярославичей), были и походы Олеговы, Олега Святославича.
- 58. Тот ведь Олег мечом крамолу ковал и стрелы по земле сеял.
- 59. Вступал он в золотое стремя (выступал в поход) в городе Тмутаракани,
- 60. звон же тот слышал давний великий Ярослав,
- 61. сын Всеволода (прозванный Мудрым, противник раздоров), а сын Всеволода Владимир (Мономах, современник Олега и также противник раздоров ) каждое утро уши закладывал в Чернигове (где он тогда княжил).
- 62. Бориса же Вячеславича (сына Вячеслава Ярославича) жажда славы (перед битвой на Нежатиной Ниве) привела на суд Божий (смерть в битве, трактуемая как «суд Божий») иначе: другое зеленое (погребальное) покрывало (зеленую траву) постлала ему за обиду (поруганную честь) Олега (Святославича), храброго и молодого князя.
- 63. С такой же Каялы (то есть с битвы на Нежатиной Ниве, сравниваемой здесь с битвой князя Игоря на Каяле реке) и Святополк (Изяславич) повелел привезти отца своего (Изяслава Ярославича) между венгерскими иноходцами (как обычно, при отсутствии обоза, перевозили раненых и убитых) к (храму) святой Софии в Киеве.
- 64. Тогда, при Олеге Гориславличе (то есть Олеге Святославиче, это «осудительное» прозвище князя), засевалось и прорастало усобицами, погибало достояние Даждь-Божьего внука (русского народа); в княжеских крамолах укорачивались жизни людские.
- 65. Тогда по русской земле редко пахари покрикивали, но часто вороны граяли, трупы между собой деля, а галки свою речь говорили, собираясь полететь на добычу».
- 66. «То было в те (давние) рати и в те походы, а такой рати (как ныне) и не слыхано! С раннего утра и до вечера, с вечера до рассвета летят стрелы каленые, гремят сабли о шлемы, трещат копья булатные
- 67. в поле незнаемом, среди земли Половецкой. Черная земля под копытами (взрытая конскими копытами) костями была засеяна, а кровью полита; горем взошел (этот посев) на Русской земле».
- 68. «Что шумит, что звенит
- 69. в этот час рано перед зорями? (То) Игорь (Святославич) полки (бегущие) заворачивает (вновь на поле битвы), жаль ведь ему милого брата Всеволода.
- 70. Бились день, бились другой, на третий день к полуду пали стяги Игоревы (Игорь потерпел пора, жение).
- 71. Тут разлучились братья на берегу быстрой Каялы (захваченные в плен и доставшиеся разным ханам);
- 72. тут кровавого вина не хватило,
- 73. тут пир (битву) окончили храбрые русичи: сватов (здесь намек на недавние события: перед походом князь Игорь сватал своего сына Владимира к дочери хана Кончака) напоили, а сами полегли за землю Русскую.
- 74. Никнет трава от жалости (к павшим), а Древо (священное Мировое древо) с печалью к земле приклонилось».
- 75. «Уже ведь, братья, невеселое время настало, уже пустыня войско прикрыла.
- 76. Поднялась (дева) Обида (валькирия Хильд = битва) среди войск Даждь-божья внука (то есть русских), вступила девою на землю Трояна (на Русь), всплескала лебедиными крылами на синем море у Дона (у обители смерти), плеском вспугнула времена обилия (достатка). Затцла борьба
- 77. князей с погаными (язычникамиполовцами), ибо сказал брат брату: “Это мое, и то мое же”. И стали князья про малое “это великое” молвить и сами на себя крамолу ковать,
- 78. а язычники (пользуясь этим) со всех сторон приходили с победами на землю Русскую».
- 79. «О, далеко залетел сокол (князь Игорь), избивая птиц (галок — язычников),— к морю! (в обитель смерти).
- 80. А Игорева храброго полка не воскресить!
- 81. По нему завопила Карна (заплакала погребальным плачем), и Жля поскакала по Русской земле,
- 82. размыкивая горе людям из пламенного (погребального) рога (Карна и Жля, возможно, славянские аналоги скандинавских дев — норн — иэти девы судят людям судьбы”). Жены русские заплакали, приговаривая:
- 83. “Уже нам своих милых мужей ни в мыслях помыслить, ни думою сдумать, ни очами не увидать, а золота и серебра и в руках не подержать!”
- 84. И застонал, братья, Киев от горя, а Чернигов от напастей.
- 85. Тоска разлилась по Русской земле, печаль обильная потекла посреди земли Русской.
- 86. А князья сами себе крамолу ковали (враждовали между собой)
- 87. а поганые (половцы), с победами нарыскивая на Русскую землю, сами брали дань по беле (девице?) от двора».
- 88. «Ведь те два храбрых Святославича, Игорь и Всеволод, (своим непокорством князю Святославу) Лжу (валькирию Хильд = битву, «спящую красавицу» славяно-германского эпоса — Н. Б.) пробудили, которую усыпил отец их (феодальный сюзерен, двоюродный брат Игоря и Всеволода) — Святослав (Всеволодович) грозный великий Киевский (подобный богу бдину, который усыпил валькирию Хильд) —
- 89. грозою (военной силой), усмирил своими сильными полками и булатными мечами, напал на землю Половецкую (за год перед тем), притоптал (в их земле) холмы и овраги, возмутил реки и озера иссушил потоки и болота. А самого неверного (хана) Кобяка из Лукоморья (побережье Азовского моря) из железных полков половецких словно вихрем вырвал (захватив в плен). И повержен был Кобяк в городе Киеве, в гриднице (пиршественной палате) Святослава.
- 90. Тут немцы и венецианцы, тут греки и моравы поют славу Святославу, корят князя Игоря, потопившего богатство на дне Каялы — реки половецкой — русское золото рассыпавшего.
- 91. Тут-то Игорь князь пересел из седла золотого (княжеского) в седло невольничье (став рабом — пленником).
- 92. Приуныли у городов забралы (переходы по стенам, место, где обычно встречали и провожали войско, ждали уехавших, всматриваясь в даль), и веселье (в городах) поникло».
- 93. «А Святослав смутный (вещий, непонятный для него) сон видел
- 94. в Киеве на горах (где он жил). “Этой ночью с вечера одевали меня,— рассказывал он (утром своим боярам),— черною паполомою (погребальным покрывалом) на кровати тисовой (сделанной из не гниющего дерева тиса, из которого изготовляли также дорогие гробы);
- 95. черпали мне синее вино (напиток смерти) с кровью смешанное,
- 96. сыпали мне пустыми (опорожненными от стрел) колчанами язычников-иноземцев крупный жемчуг на грудь (обряжая для похорон)
- 97. и нежили меня. Уже доски без конька в моем тереме златоверхом (как при умирающем, когда надо помочь его душе покинуть родной дом).
- 98. Всю ночь с вечера вороны Боса (те. беса = языческого бога Одина) граяли (пытаясь о чем-то рассказать)
- 99. у Плесеньска в предградье (вороны бога Одина [беса/ Хугин и Мунин — не смели влетать на освященную территорию города), стояли дебрьски (?) сани (по языческому обряду покойников везли для похорон в ладьях или санях), и понесли меня (хоронить) к синему морю (к обители смерти) ”».
- 100. «И сказали бояре князю:
- 101. “Уже, князь, горе ум (твой) полонило (затемнило).
- 102. Это (ты увидел во сне, как) два сокола (Игорь Святославич и Всеволод Святославич) слетели с отчего (Черниговского) престола (как с соколиной колодки при соколиной охоте), чтобы добыть (для себя) золотой город Тмутаракань, желая испить шлемом из Дона (одержать победу на Дону). Уже (этим двум) соколам крыльца (подкрылия) подсекли саблями поганых (язычников) (чтобы соколы не улетели), а самих опутали в путины (путы, надевающиеся соколам) железные (князей заковали в кандалы, как рабов).
- 103. Ибо темно было на третий день (битвы Игоря с половцами): два солнца (князья Игорь и Всеволод) померкли, оба багряные столпа погасли и в море погрузились, и с ними два молодых месяца (Олег Игоревич и Святослав Рыльский — сын и племянник князя Игоря) тьмою заволоклись.
- 104. На реке Каяле (пограничной реке, разделяющей царство живых от царства мертвых) тьма свет прикрыла (темные силы одолели светлые);
- 105. по Русской земле рассыпались половцы, как выводок гепардов, и в великое буйство привело (валькирию) Хильд (=битва).
- 106. “Уже спустился позор на славу,
- 107. уже ударило насилие (половецкое) по свободе,
- 108. уже повержен Див (древний бог) на землю” (с Мирового древа),—
- 109. так готские
- 110. — — —
- 111. «Тогда великий Святослав (Всеволодович Киевский ) изронил золотое слово, со слезами смешанное, и сказал:
- 112. “О мои дети (младшие князья), Игорь и Всеволод! Рано вы начали (слишком поторопились) Половецкой землг мечами обиду творить, а себе славы искать. Но одолели (вы половцев) без чести (для себя), без чести ведь кровь поганых (язычников) пролили.
- 113. Ваши храбрые сердца из крепкого булата выкованы и в смелости закалены.
- 114. Что же сотворили (вы) моей серебряной седине!”»
- 115. «А уже не вижу я власти (не вижу его твердо держащим власть в своих руках) сильного, и богатого, и обильного воинами брата моего Ярослава (Всеволодовича Черниговского), с черниговскими боярами, с воеводами, и с татранами, п с ревугами, и с шельбирами и с топчаками и с ревугами и с ольберами (племена крещеных ковуев на службе у князя Ярослава). Те ведь без щитов, с одними засапожными ножами, кликом полки побеждают, звоня в прадедовскую славу (здесь видна скрытая насмешка над черниговскими боярами и племенами ковуев, участвовавших в походе в Степь с князем Игорем и побежавшими под натиском врага. Не на хана ли Шарукана, попавшего в плен к русичам, намекает Святослав, говоря о «прадедовской славе»?).
- 116. Они (ковуи) сказали: “Помужествуем сами: прошлую славу сами похитим, а нынешнюю сами поделим! ” (Возможно, это тоже насмешка, особенно если речь идет о сомнительной «славе» «деда» ковуев Шарукана).
- 117. А разве дивно, братья, (мне) старому помолодеть:
- 118. когда сокол в мытях бывает (много раз перелиняет, то есть ему уже много лет) — высоко птиц взбивает, не даст гнезда своего в обиду.
- 119. Но вот беда мне — княжеская непокорность,
- 120. мои года им не указ.
- 121. Вот у Римова снова кричат под саблями половецкими, а Владимир (Глебович Переяславский) под ранами (полученными им под Переяславлем при обороне его города от вторгшихся на Русь, вслед за поражением Игоря, половцев).
- 122. Горе и тоска сыну Глебову! (Владимиру Глебовичу) ».
- 123. «Великий князь Всеволод (Всеволод Юрьевич Владимиро-Суздальский)! Не помыслишь ли прилететь издалека, отцовский золотой престол поберечь?
- 124. Ты ведь можешь Волгу веслами расплескать, а Дон шлемами вычерпать.
- 125. Если бы ты был (здесь), то была бы (продавалась бы) невольница (половецкая) по ногате (мелкая монета — двадцатая часть гривны), а раб (половчин) по резане (мелкая монета — пятидесятая часть гривны).
- 126. Ты ведь можешь посуху живыми шереширами (норвежек: «херсир» — военначальник) стрелять — удалыми сыновьями Глебовыми!» (имеются в виду рязанские князья — сыновья Глеба Ростиславича: Роман, Игорь, Владимир, Всеволод, Святослав, находившиеся в феодальной зависимости от князя Всеволода)».
- 127. «Ты, храбрый Рюрик (Ростиславич) и Давыд (Ростиславич). Не ваши ли воины золочеными шлемами по крови плавали (следовательно, не вам ли отомстить за своих воинов)?
- 128. Не ваша ли храбрая дружина рыкает, как туры, раненные саблями закалеными на поле незнаемом (не ваша ли дружина рвется в бой отомстить за свои раны)?
- 129. Вступите (же), господа, в золотые стремена (выступите в поход) за обиду сего времени, за землю Русскую, за раны Игоревы, храброго Святославича!»
- 130. «Галицкий (князь) Осмомысл Ярослав! Высоко сидишь ты на своем златокованном престоле (на горе, в Галицком кремле), подпер горы Венгерские (Карпаты) своими железными полками, загородив королю (венгерскому) путь (проходы в Карпатах, ведущие на Русь), затворив Дунаю ворота (контролируя судоходный путь по Дунаю), меча бремены (тяжести?— неясное слово. Может быть: Мёльенир — молот бога Тора?) через облака (Ярослав обычно посылал войска в далекие походы, не сопровождая их сам), суды рядя до Дуная (осуществляя политическое влияние на землях, простирающихся вплоть до Дуная).
- 131. Грозы твои по землям текут (страны боятся тебя), (ты) отворяешь Киеву ворота (Киев был тебе покорен), стреляешь с отцовского золотого стола (с наследственного престола Галицкого княжества) салтанов за землями (сидя на своем наследственном престоле, посылаешь войска против султана Саладина, в крестовый поход. Ярослав Галицкий собирался предоставить свои войска подготавливаемому с 1185 г. третьему крестовому походу против султана Саладина. Этот поход состоялся в 1189— 1192 гг.).
- 132. (Так) стреляй (же), господин, в Кончака, поганого Кощея, за землю Русскую, за раны Игоревы, к храброго Святославича!»
- 133. «А ты, храбрый Роман (Мстиславич Волынский), и Мстислав (Ярославич Пересопицкий или другой князь — Мстислав Всеволодович Городенский). Храбрые замыслы влекут ваш ум на подвиг.
- 134. Высоко летишь (ты, Роман) на подвиг в отваге, точно сокол на ветрах паря, стремясь птицу в буйстве одолеть.
- 135. Ведь у вас железные паворзи под шлемами латинскими. От них и дрогнула земля и многие страны Хильдовы (страны битв, то есть языческие страны, слово производное от имени валькирии Хильд): Литва, Ятвяги, Деремела и Половцы — копья свои повергли (потерпели поражение) и головы свои подклонили под те мечи булатные (были перебиты мечами).
- 136. Но уже, князь, Игорю померк солнца свет (он в темнице, в плену), а Древо (Мировое древо) не к добру листву сронило (его корни, как корни рода Рюриковичей, грызет змей Нидхёгг):
- 137. по Роси и по Суле города (русские) поделили (половцы между собою). А Игорева храброго полка не воскресить! (Помнишь, князь Игорь, что ты говорил)
- 138. “Дон тебя, князь, (Игорь) кличет и зовет князей на победу!”
- 139. (Вот) Олеговичи, храбрые князья, (и) поспели (не поспели!) на брань. (В прошлом году, когда князь Святослав ходил в поход на половцев, Игорь отговорился от участия в походе тем, что из-за весеннего бездорожья не сможет поспеть вовремя к битве с половцами, теперь же битва для них обернулась позором. В этом высказывании сквозит насмешка автора над плененным князем).
- 140. «Ингварь (Ярославин) и Всеволод (Ярославин)у и все трое Мстиславичей! (Роман, Святослав и Всеволод — князья Волынские) Не худого гнезда соколы! (не плохой вы выводок соколов) (Но) не по праву побед расхитили (добыли) себе владения!
- 141. Где же ваши золотые шлемы, и копья польские, и щиты? (на что употребляете вы ваше оружие)
- 142. Загородите (же) Полю ворота (замкните русские границы со степью) своими острыми стрелами за землю Русскую, за раны Игоря, храброго Святославича!»
- 143. «Уже ведь Сула (пограничная река) не течет серебряными струями к городу Переяславлю (взбаламученная копытами половецких коней), и Двина (тоже пограничная река на северозападе Руси) болотом течет у тех грозных полочан (не служит для них защитой) под (боевым) кликом поганых (литовских языческих племен).
- 144. Один (лишь) Изяслав, сын Васильков, позвонил своими острыми мечами о шлемы литовские (вступил в сражение с литовцами), погубил славу деда своего Всеслава (потерпев поражение, погубил тем самым славу своего предка Всеслава Полоцкого), а сам под (своими) красными щитами на кровавой траве погиб под мечами литовскими. Пролилась молодая кровь.
- 145. А тот (скальд Боян) сказал бы (по такому случаю):
- 146. “Дружину твою, князь, птицы крыльями приодели (она склевана хищными птицами), а звери кровь полизали ”.
- 147. Не было тут (в этой битве) ни брата (его) Брячислава (Изяславича), ни другого (брата) — Всеволода. Так он один и выронил жемчужную душу из храброго своего тела через золотое ожерелье.
- 148. Уныли голоса, поникло веселие! Трубы трубят городенские (в знак сдачи города)».
- 149. «Ярославовы (Мудрого) все внуки и (внуки) Всеслава (Полоцкого)! (Две ветви князей, постоянно враждовавшие.) Уже (пора) склонить стяги свои (в знак вашего поражения) и вложить (в ножны) свои поврежденные (в междоусобных битвах) мечи.
- 150. Ибо лишились вы (боевой) славы ваших дедов.
- 151. В своих распрях начали вы призывать язычников на землю Русскую (на владение Ярославичей), на достояние Всеслава (на Полоцкую землю).
- 152. Из-за усобиц ведь началось насилие от земли Половецкой». «На седьмом (последнем) веке (бога) Трояна (то есть в конце языческих времен)
- 153. кинул Всеслав жребий о девице ему милой (попытал счастья добиться киевского княжения).
- 154. Он, с помощью колдовства, конем скакнул к городу Киеву (подобно древним ахейцам, хитростью, с помощью деревянного коня, в котором прятались воины, взявшими осажденную Трою) и коснулся древком (копья) золотого (княжеского) престола киевского (добыв его ненадолго не по праву наследства и не «копием», то есть не военной силой, а древком копья — как в столкновениях между своими).
- 155. А от них (от восставших киевлян — своих союзников) бежал словно лютый зверь в полночь из Белграда, бесом одержим в ночной мгле. Трижды потом добивался (он) победы:
- 156. отворил ворота Новгороду, разбил славу (основоположника новгородских вольностей) Ярослава,
- 157. скакнул волком на Немигу с Дуду ток».
- 158. «У Немиги (не мирно трудятся),— снопы стелют из голов, молотят цепами булатными, на току жизнь кладут, веют душу от тела. Немиги кровавые берега не добром были посеяны — посеяны костьми русских сынов».
- 159. «Всеслав-князь людям суд правил, князьям города (для правления) раздавал, асам (не имея пристанища) ночью (как тогда, когда бежал из Белгорода) волком рыскал: из Киева до рассвета дорыскивал до Кур-Тмутаракани (зооморфного, «мертвого» города), великому Хорсу (богу солнца) волком (то есть как оборотень, используя колдовство) путь перерыскивал (до восхода перебегая,солнцу дорогу).
- 160. Ему в Полоцке позвонили к заутрене рано у Святой Софии в колокола, а он Киеве (сидя в порубе в заточении) звон тот слышал (так как был вещим — провидцем, колдуном).
- 161. Хоть и вещая душа была у него в дерзком щеле, но часто от бед страдал.
- 162. Про это некогда вещий Боян первым припевку, разумный, молвил:
- 163. “Ни знатоку, ни умельцу, ни певцу искусному суда Божия не миновать”».
- 164. «О, стонать Русской земле, вспоминая первые времена и первых князей!
- 165. Того старого Владимира (Святославича) нельзя было пригвоздить к горам Киевским (так как князья Рюриковичи мыслили себя одним родом, сообща владевшим Русской землей);
- 166. а теперь стали одни стяги Рюрика (Ростиславича), а другие (его брата) Давыда (Ростиславича), но врозь их знамена развеваются (нет согласья между братьями, «пригвожденными» каждый к своему княжеству, врозь они бьются с врагами)».
- 167. «Копья поют (на реке Каяле, где идет битва с половцами — художественно приравненная автором к свадьбе с валькирией Хильд).
- 168. На Дунае Ярославнин (жены Игоря — дочери князя Ярослава Осмомысла) голос слышит (князь Игорь, во время битвы). Пташкой незнаемой (сакральной, неузнанной, которую нельзя называть по имени) рано кычетъ:
- 169. “Полечу,— говорит,— пташкой над Дунаем (сакральной рекою, мифической колыбелью славян),
- 170. омочу шелковый рукав в Каяле-реке (где в битве был ранен князь Игорь),
- 171. утру князю кровавые его раны на горячем его теле”».
- 172. «Ярослвавна рано (на рассвете) плачет в Путивле на забрале (на городской стене, на границе освященной городской земли и зоны предградья, где можно колдовать), причитая:
- 173. “О ветер, ветрило! Зачем, господин, так сильно веешь?
- 174. Зачем мечешь стрелы Хильды (= валькирия «битва») на своих легких крыльях на воинов моего мужа?
- 175. Разве мало тебе вверху под облаками веять, лелея корабли на синем море?
- 176. Зачем, господин, мое веселье по ковылю развеял?”»
- 177. «Ярославна рано плачет в Путивле городе на забрале, причитая:
- 178. "О Днепр Словутич! Ты пробил каменные горы сквозь землю Половецкую.
- 179. Ты лелеял на себе Святославовы (Святослава Всеволодовича Киевского) насады (суда с «насаженными», надшитыми бортами) до стана Кобякова (до стана войска хана Кобяка, разбитого Святославом за год до похода князя Игоря).
- 180. Взлелей (же), господин, ко мне моего милого (мужа), чтобы не слала я к нему слез на море (в обитель смерти) по утру рано”».
- 181. «Ярославна рано плачет в Путивле на забрале, причитая:
- 182. "Светлое и трисветлое солнце! Для всех ты тепло и прекрасно!
- 183. Почему же, господин, простерло (ты) горячие свои лучи на воинов моего милого мужа? В поле безводном жаждой им луки расслабило, горем им колчаны заткнуло”».
- 184. «Взбушевалось море. В полуночи в тучах движутся вихри: Игорю князю бог путь указывает из земли Половецкой в землю Русскую, к отчему золотому столу (в Чернигове).
- 185. Погасли вечером зори. Игорь спит — Игорь бодрствует (среднее состояние между сном и бодрствованием — борьба со сном), Игорь мыслью поля мерит (волшебному перемещению в пространстве предшествует мысленный перенос в задуманное место) от Великого Дона до Малого Донца (здесь возможна и скрытая насмешка автора, знавшего присказку: "от великого до малого один шаг”).
- 186. В полночь (обычное время волшебных превращений) свистнул Овлур (половец, друг и “волшебный помощник” князя Игоря) коня за рекой,— велит князю разуметь: не быть (исчезнуть) князю Игорю! (Начинается волшебное исчезновение — «смерть» — медитация князя Игоря.)
- 187. Кликнул (Овлур, волшебным криком) — стукнула (откликнулась) земля, вежи половецкие задвигались (начинается движение — медитация Игоря относительно окружающих объектов, в частности вежей).
- 188. А Игорь князь поскакал горностаем (превратившись в горностая — огненно-рыжего зверя, символизирующего здесь огненную стихию, подобно тому, как рыжая белка, скачущая по Мировому древу, символизирует огонь) в тростники, белым гоголем — на воду (белый гоголь символизирует водную стихию),
- 189. вскочил на борзого коня (символизирующего, возможно, стихию земли), соскочил с него серым волком (как оборотень-Всеслав «обесися синей маге»),
- 190. и помчался к излучине Донца, и полетел соколом под облаками (сокол — символ стихии воздуха и неба), сбивая гусей и лебедей к завтраку, и обеду, и ужину (Игорь и Овлур — вышли из тела, они — мертвецы, бегущие с «того света», а мертвецы, согласно поверьям, не имеют живота и поэтому способны много есть. Едят они, по-видимому, тотемных животных своих народов, и лебеди в таком качестве названы в «Слове» выше. Культовое «поедание» предков — согласно Проппу — один из обрядов, совершаемых при инициации героя).
- 191. Когда Игорь соколом полетел — то Овлур волком побежал (как оборотень), отряхивая собою студеную росу: загнали они своих быстрых коней (И это было неизбежно, так как переход с того света на этот и обратно не может совершаться на конях. Вспомним совет воеводы Свенгельда князю Святославу Игоревичу обогнуть Днепровские пороги на конях: «Поиде, княже, на конех около, стоять бо печен'Ьзи в порозех». Но князь не послушал, так как знал, что сакральную границу, которую сторожит печенежский князь Куря (!) на конях пересечь невозможно.).
- 192. «Донец сказал:
- 193. “Князь Игорь! Немало тебе величия, а Кончаку нелюбия, а Русской земле веселия!”
- 194. Игорь сказал:
- 195. “О Донец! Не мало (и) тебе величия, лелеявшему князя (Игоря) на волнах, стлавшему ему зеленую траву на своих серебряных берегах, одевавшему его теплыми туманами под сенью зеленого дерева.
- 196. Ты стерег его гоголем на воде (чуткий к приближению человека гоголь предупреждал его об опасности), чайками на струях (чайки, поднимаясь с воды, предупреждали его о приближении погони), чернядями (чуткими к приближению человека) на ветрах”».
- 197. «Не такова, говорят, река Стугна: мелкое течение имея, поглотив чужие ручьи и потоки (текущие с половецкой стороны), расширилась к устью и юношу князя Ростислава (брата Владимира Мономаха) заключила (утопила во время бегства от половцев после поражения) на дне у темного берега.
- 198. Плачет мать Ростиславова по юноше князе Ростиславе.
- 199. Уныли цветы от жалости, а Древо (Мировое древо) с тоскою к земле приклонило».
- 200. «То не сороки застрекотали — по следу Игоря едут (разговаривая — «стрекоча») Гзак с Кончаком.
- 201. Тогда вороны не граяли, галки примолкли, сороки не стрекотали,
- 202. полозы (степные неядовитые змеи) ползали только. Дятлы стуком путь к реке показывают, соловьи веселыми песнями рассвет возвещают.
- 203. Говорит Гзак Кончаку:
- 204. “Если сокол к гнезду летит, расстреляем соколенка (как заложника) своими золочеными стрелами ”.
- 205. Говорит Кончак Гзаку:
- 206. “Если сокол к гнезду летит, то мы соколенка опутаем красною девицею” (женим его на половчанке).
- 207. И сказал Гзак Кончаку:
- 208. “Если опутаем его красною девицею, не будет у нас ни соколенка, ни красной девицы (оба уйдут на Русь), и станут нас птицы (соколы — русские) бить в поле Половецком»”.
- 209. «Сказал, Бьёрна (Аринбьёрна) когана святого славя (в «Песне о Аринбьёрне»), песнотворец старого времени (Эгиль Скаллагримссон), ярла славя Ольгова, (= Эльгова, т. е. Эйрика = Ерика = Ольга Кровавая Секира, в песне «Выкуп головы») когана любимца:
- 210. "Тяжко и голове без плеч, зло и телу без головы ”. (А) Русской земле — без Игоря!»
- 211. «Солнце светится на небе (вновь после затмения) — Игорь князь — в Русской земле (подобно вновь обретенному солнцу, после затмения — плена).
- 212. Девицы поют на Дунае (где летала зигзицей — колдовала Ярославна) — вьются голоса через море (то есть минуя обитель смерти) до Киева.
- 213. Игорь (вернувшийся из плена, «спасший голову») едет (в Киеве) по Боричеву (подъему) к (церкви) святой Богородицы Пирогощей (возблагодарить Богородицу — покровительницу пленных (?)).
- 214. Страны рады, города веселы (князь Игорь возвращается, подобно Бальдру из Хель, любимый всеми людьми)».
- 215. «Певше песнь (славу) старым (заслуженным) князьям,— потом (следует) и молодым петь!
- 216. Слава Игорю Святославичу, буй Тору Всеволоду, Владимиру Игоревичу!
- 217. Здравы (будьте) князья и дружина, сражаясь за христиан против полков неверных.
- 218. Князьям — слава, а дружине — аминь!»
Ссылка
Если вы используете корпус в научной работе, пожалуйста, сошлитесь на эту публикацию:
Орехов Б. В. Параллельный корпус переводов «Слова о полку Игореве»: итоги и перспективы // Национальный корпус русского языка: 2006—2008. Новые результаты и перспективы. — СПб.: Нестор-История, 2009. — С. 462—473.