Диалог. Карнавал. Хронотоп. Сетевой архив.

Журнал научных разысканий о биографии, теоретическом наследии и эпохе М. М. Бахтина

ISSN 0136-0132

Диалог. Карнавал. Хронотоп. → 2001 → 1

«Диалог. Карнавал. Хронотоп», 2001, №1
160 159
«Dialogue. Carnival. Chronotope», 2001, №1

ПОВЕРХ (НАУЧНЫХ) БАРЬЕРОВ

А.А.Казаков

Белки

В заметке 1820-х годов Пушкин писал, что проза требует «мыслей и мыслей». Потом он пишет прозу — прозу под знаком Белкина. «Мысль» по-древнерусски — «белка». Иначе говоря, Пушкин «растекается Белкиным по древу».

Маргиналии на бахтинологические темы

1. Термин «радикальная конкретизация», предложенный современной бахтинистикой для правильного понимания методологии Бахтина, удачен во всех отношениях — особенно если вспомнить ведущие мотивы бахтинской концепции карнавала. (По мотивам анекдота: «Вы полюбили бы радикала?» — «Ради чего?»). (А.А.Казаков и Н.О.Кирсанов).

2. К вопросу об условно-монологическом финале в полифоническом романе Достоевского. Задача написания художествен но оправданного заключения «Преступления и наказания» реализуется в том, что вводится тема заключения Раскольникова. Финал как сущее наказание для писателя.

3. В 1929 году Бахтин публикует «Проблемы творчества Достоевского». В 1928 году — то есть чуть раньше — вышел роман Хаксли «Контрапункт», в котором речь идёт о музыкальном (по сути — полифоническом, хотя это слово не звучит) принципе организации художественной прозы, о «романе идей», — то есть именно о том круге проблем, который интересует и Бахтина. У Хаксли над этими вопросами размышляет писатель Филип Куорлз,

ПОВЕРХ (НАУЧНЫХ) БАРЬЕРОВ
А.А.Казаков
Белки

«Диалог. Карнавал. Хронотоп», 2001, №1
160 161
«Dialogue. Carnival. Chronotope», 2001, №1

у которого нет одной ноги.

4. Является ли роман Трифонова полифоническим? Нет, он — трифонический.

5. Долгое время знатоки былин недоумевали над словами «Я, собака Калин-царь» — как же это так, дескать, сам себя ругает. Как правило, в этом видели особого рода отношения автора и героя, некую эпическую наивность, допускающую существование только одной ценностной системы отсчёта: если для нас собака, то и для себя. И только в XX веке поняли, что это означает на самом деле. Это электронный адрес.

… и не только бахтинология

1. «Мы все вышли из гоголевской "Шинели"», — повторял Достоевский, размышляя над образом Порфирия Петровича, героя, «отошедшего» от «Шинели» достаточно далеко. Что же это такое? — думал он об этом персонаже. «Полишинель», — подсказал ему Раскольников. [Полн. собр. соч., т.6, с.269]. (К проблеме традиции и новаторства.) Ср.: «Бедные люди» — «Рыцарь бедный» Мышкин.

2. Некоторые конспективные сокращения наводят на размышления. Фамилия Онегина в усечённом виде — «Он» («н» здесь и вторая буква, и последняя, — поэтому она остаётся при любом варианте сокращения). Онегин — мужское начало романа Пушкина. Для полноты картины можно указать, что имя Татьяны тоже поддаётся усечению: «Та». («Ужель та самая Татьяна», VIII, 20). «А» в имени героини также и вторая буква, и последняя.

3. В одном из «анекдотов» Ивана Карамазова о мучениях детей речь идёт о деле Кроненберга (последний обвинялся в истязании собственной дочери). У Ивана эта история вписывается в общий контекст бунта детей против отцов (и в пределе — Бога). У Спасовича, адвоката Кроненберга, одним из важнейших мотивов его речи на суде был тезис, что обвинительный приговор против ответчика (в пользу дочери) послужит подрыву отцовской власти, далее — власти самих судей, в пределе — царя. (Критический разбор речи Спасовича делается в «Дневнике писателя» Достоевского за 1876 г., февраль, гл. II).

4. Икар и Иван Карамазов. (И.КАРАМАЗОВ) Кстати: дом Фёдора Павловича описывается как лабиринт.

5. Прообразом Пьера Безухова первоначально был декабрист Сергей Волконский, тот самый, за которым поехала Мария Волконская (Раевская), т.е. Наташа Ростова. Но имя Волконского достаётся Андрею Болконскому, герою совершенно иного типа, чем Пьер (первоначально лишь мелькал эпизодический или даже внесценический персонаж Мятлин, за которого чуть было не вышла Наташа и который погиб в 1812 году). У Толстого не бывает настоящих двойников, но Пьер и Андрей, поделив соответственно судьбу и имя Волконского, находятся в отношениях сложного зеркального взаимоотражения и взаимодополнения. Фамилия Болконского образована сдвигом звука «в» в «б», но поскольку между Андреем и Пьером обнаружено структурное родство, мы должны примерить этот сдвиг и к Пьеру. И он срабатывает, мы приходим к значимой форме (напомню: одно из черновых названий «Войны и мира» — «Всё хорошо, что хорошо кончается»). Везение Пьера проявляется не только по отношению к Андрею, умершему, так и не получившему Наташу. Оно очевидно и по сравнению с литературным «старшим братом» Пьера, Чацким. (Пьер тоже из поколения будущих декабристов, тоже идеалист, произносящий пламенные монологи в неподходящем месте — в самом начале в светском салоне, в самом конце — перед Николаем Ростовым; Андрей — онегинский вариант поколения будущих декабристов: скучает в свете, «глядит в Наполеоны», отпускает крестьян в «вольные хлебопашцы», его образ не представим без сцен жизни в поместье — по сравнению с Чацким, являющимся в основном в столичном хронотопе). Пьеру, в отличие от Чацкого, посчастливилось жениться на дочери Фамусова (Илья Ростов очень часто сопоставлялся с фамусовским типом московского барина).

6. Почему Чацкий бежит от реальности в финале комедии, увидев подлинное лицо действительности, то, что первоначально загораживала его идея? Как мы должны оценивать это бегство? Конечно, можно вспомнить Пушкина, который на пути от декабристской утопии к реальности, как раз в этом же 1823 году (когда, скорее всего, написана концовка комедии с бегством Чацкого — правда, пока без разоблачения Молчалина в глазах Софьи) проходит этап разочарования в реальности, которая оказывается не совместима с высокой свободой и при этом остаётся низкой

ПОВЕРХ (НАУЧНЫХ) БАРЬЕРОВ
А.А.Казаков
Белки

«Диалог. Карнавал. Хронотоп», 2001, №1
162 163
«Dialogue. Carnival. Chronotope», 2001, №1

на её фоне («Свободы сеятель пустынный…»). Кстати, Пушкин и «Горе от ума» оценивал именно в этом ключе: дескать Чацкий мечет бисер перед кем попало… Но анализируя бегство Чацкого, можно обращаться не только к историческому контексту, но и к имени Чацкого — ведь все имена у Грибоедова говорящие, почему же значение слова «Чацкий» ограничивать только связью с Чаадаевым (ведь Грибоедов изменил эту фамилию именно так, а не иначе). Чтобы увидеть внутреннюю форму фамилии Чацкого нужно произвести несложную операцию — воссоединить фамилию со словом, которым Чацкий назван в заглавии, словом, заменяющим имя Чацкого: ум. Чацкий плюс ум, ум плюс Чацкий… Ага, Умчацкий!..

7. Бродский, судя по фамилии, — лишь каламбур на тему «Хлебников».

8. В романе «Что делать» будущее нигилистической утопии изображается оптимистически. В противовес Тургеневу, утверждается, что ссорить отцов и детей (в данном случае, матерей и дочерей) можно, идея побеждает даже в сюжете испытания любовью, Кирсановы оказываются «нашими». Это последнее совпадение имён героев Тургенева и Чернышевского указывает, что имена в «Что делать» вообще нужно воспринимать на фоне «Отцов и детей». Что же значит имя Лопухова? Это ответ Базарову, горько сетующему, что у его дела нет будущего, и всё закончится тем, что он умрёт и на его могиле вырастет лопух. Ответ Чернышевского: не волнуйся, Женя, всё будет хорошо; если даже ты умрёшь, на твоей могиле вырастут Лопуховы.

9. Пушкин, Мюссе, Лермонтов берутся за изображение героя своего времени, вырабатывая мифологему «сына века». Это молодой человек дворянского происхождения, тем самым, формально связанный с идеей рода, но на самом деле с родом разрывающий, становящийся сыном всего мира, сыном эпохи. В 60-е годы формируется новый герой своего времени — нигилист-разночинец, подчёркнуто демократического происхождения, иначе говоря, появившийся ниоткуда в родовом отношении. Разночинец, герой нового времени, объявляется сыном, причём внебрачным, дворянина, героя времени не столь нового. Так у Достоевского (в том числе в «Бесах», где этот мотив намечается, — ср. анекдот о поляке, любовнике матери Петра Верховенско
го). Так в более грубой форме, с установкой на разоблачение причин «подлости» нигилистов у Крестовского и других представи телей третьесортного антинигилистического романа (в котором основные идеи этой линии проговорены без всякий церемоний). Таким образом сын века превращается во внебрачного сына века.

10. Катерина Ивановна Мармеладова заставляет своих детей плясать на улице и бьёт при этом по сковороде, предлагая тем самым нечто вроде эмблематического ребуса. Пляски и сковорода. Это ад. Таким же ребусом является тот факт, что комната Мармеладовых — проходная. Читатель должен прочесть здесь между строками фразу «не проходите мимо страдания маленького человека».

11. Поэму «Великий Инквизитор» можно рассматривать как вынимаемые друг из друга (по принципу матрёшки) четыре диалога, между которыми есть определённый параллелизм. Первый диалог: Христос и дух. Дух говорит (говорит прямой речью), Иисус молчит (его слова даны косвенной речью). Второй диалог: Христос и инквизитор. Инквизитор говорит (пересказывая, кстати, встречу Иисуса и духа — вот он, принцип матрёшки). Христос молчит; причём движение касания, скрытое в выражении «косвенная речь» переходит в буквальное прикосновение: Иисус целует Инквизитора. Третий диалог: Иван говорит (тоже рассказывая о встрече Христа и инквизитора), Алёша говорит очень мало (в предисловии Достоевского к публичному чтению поэмы сказано, что Алёша «молчит») и также целует Ивана. Четвёртый диалог: автор и читатель. Автор рассказывает нам о разговоре Ивана и Алёши и … тоже ждёт нашего «поцелуя»?

12. В «Улиссе» на смену образу птицы (духа, творчества) из «Портрета художника в юности» приходит образ собаки (смерть, подземное царство). Полёт в «Портрете» — это реализация образа, заложенного в фамилии героя (Дедал); собака — «зарыта» в слове, которым следует определять мироощущение Стивена. Он циник, или в более изначальной транскрипции — киник. Кинизм, как известно, по своему названию и духу связан с мифологией собаки, зверя преисподней.

13. Экзистенциалистская тема интеллектуальной тошноты зарождается ещё у Грибоедова: уже Уму-Чацкому «прислуживать ся тошно».

ПОВЕРХ (НАУЧНЫХ) БАРЬЕРОВ
А.А.Казаков
Белки

«Диалог. Карнавал. Хронотоп», 2001, №1
164
«Dialogue. Carnival. Chronotope», 2001, №1

14. Чеховская «Невеста», рассказ, наиболее близкий по времени написания к «Вишнёвому саду», близок и по системе мотивов: молодой человек (достаточно «облезлый»), призывающий бросить эту жизнь и трудиться, сад, женская душа, глубинно связанная с символикой сада и т.д. «Невеста» может помочь наконец расшифровать символику лопнувшей струны в «Вишнёвом саде». Когда струна лопается в названном рассказе, это становится сигналом, что всем пора расходиться по домам.

Томск

ПОВЕРХ (НАУЧНЫХ) БАРЬЕРОВ
А.А.Казаков
Белки

		Журнал научных разысканий о биографии, теоретическом наследии и эпохе М. М. Бахтина ISSN 0136-0132



		Диалог. Карнавал. Хронотоп. → 2001 → 1 «Диалог. Карнавал. Хронотоп», 2001, №1 160 159 «Dialogue. Carnival. Chronotope», 2001, №1 ПОВЕРХ (НАУЧНЫХ) БАРЬЕРОВ А.А.Казаков Белки В заметке 1820-х годов Пушкин писал, что проза требует «мыслей и мыслей». Потом он пишет прозу — прозу под знаком Белкина. «Мысль» по-древнерусски — «белка». Иначе говоря, Пушкин «растекается Белкиным по древу». *Маргиналии на бахтинологические темы* 1. Термин «радикальная конкретизация», предложенный современной бахтинистикой для правильного понимания методологии Бахтина, удачен во всех отношениях — особенно если вспомнить ведущие мотивы бахтинской концепции карнавала. (По мотивам анекдота: «Вы полюбили бы радикала?» — «Ради чего?»). (А.А.Казаков и Н.О.Кирсанов). 2. К вопросу об условно-монологическом финале в полифоническом романе Достоевского. Задача написания художествен но оправданного заключения «Преступления и наказания» реализуется в том, что вводится тема заключения Раскольникова. Финал как сущее наказание для писателя. 3. В 1929 году Бахтин публикует «Проблемы творчества Достоевского». В 1928 году — то есть чуть раньше — вышел роман Хаксли «Контрапункт», в котором речь идёт о музыкальном (по сути — полифоническом, хотя это слово не звучит) принципе организации художественной прозы, о «романе идей», — то есть именно о том круге проблем, который интересует и Бахтина. У Хаксли над этими вопросами размышляет писатель Филип Куорлз, ПОВЕРХ (НАУЧНЫХ) БАРЬЕРОВ А.А.Казаков Белки «Диалог. Карнавал. Хронотоп», 2001, №1 160 161 «Dialogue. Carnival. Chronotope», 2001, №1 у которого нет одной ноги. 4. Является ли роман Трифонова полифоническим? Нет, он — трифонический. 5. Долгое время знатоки былин недоумевали над словами «Я, собака Калин-царь» — как же это так, дескать, сам себя ругает. Как правило, в этом видели особого рода отношения автора и героя, некую эпическую наивность, допускающую существование только одной ценностной системы отсчёта: если для нас собака, то и для себя. И только в XX веке поняли, что это означает на самом деле. Это электронный адрес. *… и не только бахтинология* 1. «Мы все вышли из гоголевской "Шинели"», — повторял Достоевский, размышляя над образом Порфирия Петровича, героя, «отошедшего» от «Шинели» достаточно далеко. Что же это такое? — думал он об этом персонаже. «Полишинель», — подсказал ему Раскольников. [Полн. собр. соч., т.6, с.269]. (К проблеме традиции и новаторства.) Ср.: «Бедные люди» — «Рыцарь бедный» Мышкин. 2. Некоторые конспективные сокращения наводят на размышления. Фамилия Онегина в усечённом виде — «Он» («н» здесь и вторая буква, и последняя, — поэтому она остаётся при любом варианте сокращения). Онегин — мужское начало романа Пушкина. Для полноты картины можно указать, что имя Татьяны тоже поддаётся усечению: «Та». («Ужель та самая Татьяна», VIII, 20). «А» в имени героини также и вторая буква, и последняя. 3. В одном из «анекдотов» Ивана Карамазова о мучениях детей речь идёт о деле Кроненберга (последний обвинялся в истязании собственной дочери). У Ивана эта история вписывается в общий контекст бунта детей против отцов (и в пределе — Бога). У Спасовича, адвоката Кроненберга, одним из важнейших мотивов его речи на суде был тезис, что обвинительный приговор против ответчика (в пользу дочери) послужит подрыву отцовской власти, далее — власти самих судей, в пределе — царя. (Критический разбор речи Спасовича делается в «Дневнике писателя» Достоевского за 1876 г., февраль, гл. II). 4. Икар и Иван Карамазов. (И.КАРАМАЗОВ) Кстати: дом Фёдора Павловича описывается как лабиринт. 5. Прообразом Пьера Безухова первоначально был декабрист Сергей Волконский, тот самый, за которым поехала Мария Волконская (Раевская), т.е. Наташа Ростова. Но имя Волконского достаётся Андрею Болконскому, герою совершенно иного типа, чем Пьер (первоначально лишь мелькал эпизодический или даже внесценический персонаж Мятлин, за которого чуть было не вышла Наташа и который погиб в 1812 году). У Толстого не бывает настоящих двойников, но Пьер и Андрей, поделив соответственно судьбу и имя Волконского, находятся в отношениях сложного зеркального взаимоотражения и взаимодополнения. Фамилия Болконского образована сдвигом звука «в» в «б», но поскольку между Андреем и Пьером обнаружено структурное родство, мы должны примерить этот сдвиг и к Пьеру. И он срабатывает, мы приходим к значимой форме (напомню: одно из черновых названий «Войны и мира» — «Всё хорошо, что хорошо кончается»). Везение Пьера проявляется не только по отношению к Андрею, умершему, так и не получившему Наташу. Оно очевидно и по сравнению с литературным «старшим братом» Пьера, Чацким. (Пьер тоже из поколения будущих декабристов, тоже идеалист, произносящий пламенные монологи в неподходящем месте — в самом начале в светском салоне, в самом конце — перед Николаем Ростовым; Андрей — онегинский вариант поколения будущих декабристов: скучает в свете, «глядит в Наполеоны», отпускает крестьян в «вольные хлебопашцы», его образ не представим без сцен жизни в поместье — по сравнению с Чацким, являющимся в основном в столичном хронотопе). Пьеру, в отличие от Чацкого, посчастливилось жениться на дочери Фамусова (Илья Ростов очень часто сопоставлялся с фамусовским типом московского барина). 6. Почему Чацкий бежит от реальности в финале комедии, увидев подлинное лицо действительности, то, что первоначально загораживала его идея? Как мы должны оценивать это бегство? Конечно, можно вспомнить Пушкина, который на пути от декабристской утопии к реальности, как раз в этом же 1823 году (когда, скорее всего, написана концовка комедии с бегством Чацкого — правда, пока без разоблачения Молчалина в глазах Софьи) проходит этап разочарования в реальности, которая оказывается не совместима с высокой свободой и при этом остаётся низкой ПОВЕРХ (НАУЧНЫХ) БАРЬЕРОВ А.А.Казаков Белки «Диалог. Карнавал. Хронотоп», 2001, №1 162 163 «Dialogue. Carnival. Chronotope», 2001, №1 на её фоне («Свободы сеятель пустынный…»). Кстати, Пушкин и «Горе от ума» оценивал именно в этом ключе: дескать Чацкий мечет бисер перед кем попало… Но анализируя бегство Чацкого, можно обращаться не только к историческому контексту, но и к имени Чацкого — ведь все имена у Грибоедова говорящие, почему же значение слова «Чацкий» ограничивать только связью с Чаадаевым (ведь Грибоедов изменил эту фамилию именно так, а не иначе). Чтобы увидеть внутреннюю форму фамилии Чацкого нужно произвести несложную операцию — воссоединить фамилию со словом, которым Чацкий назван в заглавии, словом, заменяющим имя Чацкого: ум. Чацкий плюс ум, ум плюс Чацкий… Ага, Умчацкий!.. 7. Бродский, судя по фамилии, — лишь каламбур на тему «Хлебников». 8. В романе «Что делать» будущее нигилистической утопии изображается оптимистически. В противовес Тургеневу, утверждается, что ссорить отцов и детей (в данном случае, матерей и дочерей) можно, идея побеждает даже в сюжете испытания любовью, Кирсановы оказываются «нашими». Это последнее совпадение имён героев Тургенева и Чернышевского указывает, что имена в «Что делать» вообще нужно воспринимать на фоне «Отцов и детей». Что же значит имя Лопухова? Это ответ Базарову, горько сетующему, что у его дела нет будущего, и всё закончится тем, что он умрёт и на его могиле вырастет лопух. Ответ Чернышевского: не волнуйся, Женя, всё будет хорошо; если даже ты умрёшь, на твоей могиле вырастут Лопуховы. 9. Пушкин, Мюссе, Лермонтов берутся за изображение героя своего времени, вырабатывая мифологему «сына века». Это молодой человек дворянского происхождения, тем самым, формально связанный с идеей рода, но на самом деле с родом разрывающий, становящийся сыном всего мира, сыном эпохи. В 60-е годы формируется новый герой своего времени — нигилист-разночинец, подчёркнуто демократического происхождения, иначе говоря, появившийся ниоткуда в родовом отношении. Разночинец, герой нового времени, объявляется сыном, причём внебрачным, дворянина, героя времени не столь нового. Так у Достоевского (в том числе в «Бесах», где этот мотив намечается, — ср. анекдот о поляке, любовнике матери Петра Верховенско го). Так в более грубой форме, с установкой на разоблачение причин «подлости» нигилистов у Крестовского и других представи телей третьесортного антинигилистического романа (в котором основные идеи этой линии проговорены без всякий церемоний). Таким образом сын века превращается во внебрачного сына века. 10. Катерина Ивановна Мармеладова заставляет своих детей плясать на улице и бьёт при этом по сковороде, предлагая тем самым нечто вроде эмблематического ребуса. Пляски и сковорода. Это ад. Таким же ребусом является тот факт, что комната Мармеладовых — проходная. Читатель должен прочесть здесь между строками фразу «не проходите мимо страдания маленького человека». 11. Поэму «Великий Инквизитор» можно рассматривать как вынимаемые друг из друга (по принципу матрёшки) четыре диалога, между которыми есть определённый параллелизм. Первый диалог: Христос и дух. Дух говорит (говорит прямой речью), Иисус молчит (его слова даны косвенной речью). Второй диалог: Христос и инквизитор. Инквизитор говорит (пересказывая, кстати, встречу Иисуса и духа — вот он, принцип матрёшки). Христос молчит; причём движение касания, скрытое в выражении «косвенная речь» переходит в буквальное прикосновение: Иисус целует Инквизитора. Третий диалог: Иван говорит (тоже рассказывая о встрече Христа и инквизитора), Алёша говорит очень мало (в предисловии Достоевского к публичному чтению поэмы сказано, что Алёша «молчит») и также целует Ивана. Четвёртый диалог: автор и читатель. Автор рассказывает нам о разговоре Ивана и Алёши и … тоже ждёт нашего «поцелуя»? 12. В «Улиссе» на смену образу птицы (духа, творчества) из «Портрета художника в юности» приходит образ собаки (смерть, подземное царство). Полёт в «Портрете» — это реализация образа, заложенного в фамилии героя (Дедал); собака — «зарыта» в слове, которым следует определять мироощущение Стивена. Он циник, или в более изначальной транскрипции — киник. Кинизм, как известно, по своему названию и духу связан с мифологией собаки, зверя преисподней. 13. Экзистенциалистская тема интеллектуальной тошноты зарождается ещё у Грибоедова: уже Уму-Чацкому «прислуживать ся тошно». ПОВЕРХ (НАУЧНЫХ) БАРЬЕРОВ А.А.Казаков Белки «Диалог. Карнавал. Хронотоп», 2001, №1 164 «Dialogue. Carnival. Chronotope», 2001, №1 14. Чеховская «Невеста», рассказ, наиболее близкий по времени написания к «Вишнёвому саду», близок и по системе мотивов: молодой человек (достаточно «облезлый»), призывающий бросить эту жизнь и трудиться, сад, женская душа, глубинно связанная с символикой сада и т.д. «Невеста» может помочь наконец расшифровать символику лопнувшей струны в «Вишнёвом саде». Когда струна лопается в названном рассказе, это становится сигналом, что всем пора расходиться по домам. Томск ПОВЕРХ (НАУЧНЫХ) БАРЬЕРОВ А.А.Казаков Белки