Журнал научных разысканий о биографии, теоретическом наследии и эпохе М. М. Бахтина
ISSN 0136-0132
Диалог. Карнавал. Хронотоп. → 2000 → 3-4
М.М.Бахтин в контексте русской культуры ХХ в.
4 5
он «не показал, как этот принцип мировоззрения Достоевского становится принципом художественного видения мира и художественного построения словесного целого — романа».
«Вячеслав Иванов, найдя глубокое и верное определение для основного принципа Достоевского — утвердить чужое "я" не как объект, а как другой субъект, — монологизовал этот принцип, т.е. включил его в монологически сформулированное авторское мировоззрение и воспринял лишь как содержательную тему изображённого с точки зрения монологического авторского сознания мира. Кроме того, он связал свою мысль с рядом прямых метафизических и этических утверждений, которые не поддаются никакой объективной проверке на самом материале произведений Достоевского. Художественная задача построения полифоничес кого романа, впервые разрешённая Достоевским, осталась не вскрытой» 2.
По мнению М.Бахтина, Вяч.Иванов «совершает здесь типичную методологическую ошибку; от мировоззрения автора он непосредственно переходит к содержанию его произведений, минуя форму».
На первый взгляд М.Бахтин как бы принимал от Вяч.Иванова лишь определение для основного принципа Достоевского «ты еси». Однако нам думается, что М.Бахтин (и, точнее говоря, «бахтинский круг») испытал более глубокое влияние теорий искусства этого выдающегося русского символиста.
В данной статье мы пытаемся показать:
1. Каким образом сформировался у М.Бахтина термин «полифонический роман»?
2. Какую роль при этом сыграло определение «полифония» Вяч.Иванова?
3. В частности, мы попытаемся обратить внимание на важную роль, которую сыграла в процессе формирования бахтинского термина «полифонического романа» книга Льва Васильевича Пумпянского «Достоевский и античность» (1922). Л.Пумпянского связывали тесные дружеские отношения с М.Бахтиным, но их отношения в области теории до сих пор исследовались мало3.
4. При сопоставлении книги Л.Пумпянского и работ М.Бахтина мы можем проследить, как складывались новые теории литературы в «круге Бахтина».
ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ
Статья профессора Университета Васэда (Токио) Садаёси Игэты «Иванов — Пумпянский — Бахтин» была опубликована в числе докладов японской делегации, представленных на X Международном съезде славистов, который состоялся в Софии в сентябре 1988 года («Comparative and Contrastive Studies in Slavic Languages and Literatures. Japanese Contributions to the Tenth International Congress of Slavists» (Sofia, September, 14—21, 1988). Ed. by Japanese Association of Slavists. Tokyo: College of Arts and Sciences, University of Tokyo, 1988, pp.81—91). Это издание довольно труднодоступ но для российских читателей, поэтому редакция решила републиковать статью, тем самым напомнив о ней, а кому-то, может быть, впервые предоставив возможность с ней ознакомиться. Благодарим профессора Игэту за любезное согласие на эту републикацию, надеемся на дальнейшее сотрудничество.
Cадаёси Игэта
Иванов — Пумпянский — Бахтин
1. Вяч.Иванов и М.Бахтин
В своей книге «Проблемы творчества Достоевского» (1929) Михаил Михайлович Бахтин высоко оценивал статью Вячеслава Иванова «Достоевский и роман-трагедия» (1911).
«Впервые основную структурную особенность художественного мира Достоевского нащупал Вячеслав Иванов — правда, только нащупал. Реализм Достоевского он определяет как реализм, основанный не на познании (объектном), а на "проникновении". Утвердить чужое "я" не как объект, а как другой субъект, — таков принцип мировоззрения Достоевского. Утвердить чужое "я" — "ты еси" — это и есть та задача, которую, по Иванову, должны разрешить герои Достоевского, чтобы преодолеть свой этический солипсизм, своё отъединённое "идеалистическое" сознание и превратить другого человека из тени в истинную реальность. В основе трагической катастрофы у Достоевского всегда лежит солипсическая отъединён ность сознания героя, его замкнутость в своём собственном мире»1.
В то же время М.Бахтин критиковал Вяч.Иванова за то, что
ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ
С.Игэта
Иванов — Пумпянский — Бахтин
«Диалог.Карнавал.Хронотоп»,2000, №3—4
М.М.Бахтин в контексте русской культуры ХХ в.
6 7
2. «Круг Бахтина»
Как уже показано в книге К.Кларк и М.Холквиста 4, в 1918 году близ Петрограда в городке Невеле образовался философский круг нескольких интеллигентов. Они часто устраивали вечера, на которых проходили дискуссии об античных философах, Канте, Гегеле, Блаженном Августине, Владимире Соловьёве и Вячеславе Иванове. Среди этих интеллигентов были и М.Бахтин и Л.Пумпянский.
В 1919 году Л.Пумпянский уехал в город Витебск и в следующем году М.Бахтин последовал за ним в Витебск. А в 1921 году Л.Пумпянский вернулся в Петроград, но М.Бахтин остался в Витебске до весны 1924 года.
В Петрограде 2-го октября 1921 года в Вольной философской Ассоциации Л.Пумпянский прочёл доклад о Достоевском, который был опубликован под заглавием «Достоевский и античность» в 1922 году5.
Как относился М.Бахтин к этому докладу? Слушал ли он этот доклад и читал ли эту книгу? В книге Кларк и Холквиста об этом ничего не сказано. Но поскольку М.Бахтин готовил свою книгу о Достоевском именно в тот период6, то нам думается, что он не мог не обратить внимания на доклад своего ближайшего друга Л.Пумпянского.
3. Л.Пумпянский и Вяч.Иванов
Как и М.Бахтин, Л.Пумпянский также высоко оценивал статью Вяч.Иванова «Достоевский и роман-трагедия». В начале своей книги Л.Пумпянский пишет: «С Вячеслава Иванова началась новая эпоха изучения Достоевского».
Однако, по мнению Л.Пумпянского, «сразу же было произнесено ошибочное слово — "трагедия", "русская трагедия"».
«Вообще возможны две ошибки при обсуждении поэзии
Достоевского: во-первых, национальное уединение его поэзии и,
во-вторых, обсуждение его мыслей (а не вымыслов). Между тем
мысли великого поэта должны и могут быть поняты только после
анализа вымыслов, и мы скоро постараемся показать, что известное
учение Достоевского о личности, её сверхчувственном содержании и
сверх
чувственных судьбах, само возникло, как результат того, что мы
назвали расстройством художественного вымысла у Достоевского»
7.
Как и у М.Бахтина, у Л.Пумпянского мы можем видеть стремление анализировать «художественную задачу построения романа Достоевского». Это общий для обоих теоретиков литературы подход к творчеству Достоевского.
А что значит «расстройство художественного вымысла у Достоевского»? Анализ Л.Пумпянского основывается на анализе «отношения автора к герою».
4. «Расстройство художественного вымысла»
Л.Пумпянский пишет: «Не просто Европой было захвачено Московское государство, а Европою Ренессанса: это забывают. Тогда же, когда открыли морской путь в Индию, Мексику, Перу, Японию открыли и Россию и по тем же побуждениям» 8. «С религией Солнца, с человеческими жертвоприношениями, Россия была для них Мексикой, когда приплыли к ней дионисические плаватели, сделавшие из неё колонию Ренессанса. И тех туземцев, которые поверили плавателям и пошли за ними, охватил восторг».
Однако, по мнению Л.Пумпянского, этот дионисийский восторг долго не прожил. «Россия скоро увидела гамлетическую проблему о возможности Ренессанса самого».
«Серьёзность началась с Пушкина, простодушный восторг которого, как и простодушное отцовство убитого Гамлета, встретился с неожиданным кризисом самозванства, т.е. недоверчиво го сыновства. Доверчивая словесность кончилась, начался дурной сон русской поэзии о своей же смерти. Неожиданно происходит явление, решающим образом меняющее смысл поэзии: эстетическое сновидение поэта готово превратиться в сновидение героя»9.
Каким образом в таком случае происходит переход эстетической культуры в культуру позднего или гамлетического Ренессанса?
«Принц Гамлет сам становится художником своих же судеб и, не удержавшись в фиктивном кругу замысла о себе, хочет реально, т.е. политически, создать для себя угодные ему судьбы. Герой становится конкурентом своего поэта»10.
ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ
С.Игэта
Иванов — Пумпянский — Бахтин
«Диалог.Карнавал.Хронотоп»,2000, №3—4
М.М.Бахтин в контексте русской культуры ХХ в.
8 9
Л.Пумпянский считает это «эстетическим помешательством и эстетической же ненормальностью». По его мнению, источник болезненного состояния Гамлета, Раскольникова и других героев Достоевского есть «ненормальность их положения в вымысле» 11.
В «Преступлении и наказании», — пишет Л.Пумпянский, — «сны <…> колеблют и без того слабые границы между видением Достоевского и видениями самого Раскольникова» 12.
«В истории Гамлета России принадлежит последнее слово. Спор поэта с героем в России заканчивается: сопротивление героя становится основной темой русской литературы» 13.
5. «Проблема отношения автора к герою»
Какова была книга М.Бахтина о Достоевском, подготовленная им к печати в августе 1922 года? Кларк и Холквист пишут, что книга была несомненно одним из вариантов книги «Проблемы творчества Достоевского». Французский критик Ц.Тодоров пишет, что этот вариант был, вероятно, совсем не похож на напечатанный 14. Мы можем частично узнать мнение Бахтина о Достоевском в этот период с помощью его работы «Автор и герой в эстетической деятельности» (авторское заглавие работы не известно 15).
С.Аверинцев и С.Бочаров пишут: «Возможно, работа над текстом велась ещё в годы пребывания автора в Витебске (1920—1924)»16.
В этой работе несколько раз предварительно извещается, что будет сделан автором анализ произведений Достоевского. В начале текста: «Архитектонически устойчивое и динамически живое отношение автора к герою должно быть понятно как в своей общей принципиальной основе, так и в тех разнообразных индивидуальных особенностях, которые она принимает у того или другого автора в том или другом произведении. В нашу задачу входит лишь рассмотрение этой принципиальной основы и затем мы лишь вкратце наметим пути и типы её индивидуации и, наконец, проверим наши выводы на анализе отношения автора к герою в творчестве Достоевского, Пушкина и других»17 .
К концу рукописи: «Эти вариации основной формы самоотчёта-исповеди будут нами ещё рассмотрены в связи с проблемой героя и автора в творчестве Достоевского» 18.
Как отмечают составители книги М.Бахтина, «В рукописи после главы "Проблема автора" записан заголовок предполагавшейся следующей главы — "Проблема автора и героя в русской литературе", — после которого рукопись обрывается» 19.
План М.Бахтина анализировать проблему автора и героя у Пушкина, Достоевского и Белого в конце концов не был осуществлён. Или же рукопись, может быть, была потеряна. Однако мы можем сказать, по крайней мере, что одна из главных проблем, интересовавших М.Бахтина в этот период, была проблема отношения автора к герою в творчестве Достоевского. (Конечно, было бы слишком смело утверждать, что эта рукопись является именно вариантом книги о Достоевском, подготовленной к печати в 1922 году).
В рукописи Бахтин хотя и не подробно, но в нескольких частях развивает свой тезис об отношении автора и героя у Достоевского. Судя по этим материалам, мы можем показать, что его тезис некоторым образом перекликается с точкой зрения Л.Пумпянского.
По мнению М.Бахтина, «эстетическое событие может совершиться лишь при двух участниках, предполагает два несовпада ющих сознания. Когда герой и автор совпадают или оказывают ся рядом друг с другом перед лицом общей ценности или друг против друга как враги, кончается эстетическое событие и начинается этическое» 20.
А у Достоевского наблюдается «отклонение от прямого отношения автора к герою» (ср.: «эстетическая ненормальность» у Л.Пумпянского — С.И.).
По М.Бахтину, автор у Достоевского теряет «ценностную точку вненаходимости героя».
«Герой завладевает автором. Эмоционально-волевая предметная установка героя, его познавательно-этическая позиция в мире настолько авторитетны для автора, что он не может не видеть предметный мир только глазами героя и не может не переживать только внутри события его жизни; автор не может найти убедительной и устойчивой ценностной точки опоры вне героя»21.
Мнение М.Бахтина совпадает с мнением Л.Пумпянского и в исторической перспективе. Здесь вместо термина Л.Пумпянского «культура позднего или гамлетического Ренессанса» М.Бахтин употребляет термин «романтизм».
«Вненаходимость автора романтическому герою, несомненно, менее устойчива, чем это имело место в классическом типе.
ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ
С.Игэта
Иванов — Пумпянский — Бахтин
«Диалог.Карнавал.Хронотоп»,2000, №3—4
М.М.Бахтин в контексте русской культуры ХХ в.
10 11
Ослабление этой позиции ведёт к разложению характера, границы начинают стираться [ср. слова Пумпянского: «сны <…> колеблют и без того слабые границы между видением Достоевско го и видениями самого Раскольникова» — С.И.], ценностный центр переносится из границы в самую жизнь (познавательно-эти ческую направленность) героя. Романтизм является формою бесконечного героя: рефлекс автора над героем вносится вовнутрь героя и перестраивает его, герой отнимает у автора его трансгредиентные определения для себя, для своего саморазвития и самопреодоления, которое вследствие этого становится бесконечным» (ср. также «этическое сновидение поэта готово превратиться в сновидение героя» — С.И.)22.
Так, и в русской литературе может возникнуть «кризис авторства».
«Расшатывается и представляется несущественной самая позиция вненаходимости, у автора оспаривается право быть вне жизни и завершать её. Начинается разложение всех устойчивых трансгредиентных форм (прежде всего в прозе от Достоевского до Белого; для лирики кризис авторства всегда имеет меньшее значение — Анненский и проч.)»23.
Такая точка зрения М.Бахтина записана и в тетради того же периода Р.Миркиной (правда, здесь уже с положительной оценкой): «Ввиду того, что рассказчик всё время находится на уровне своих героев, у Достоевского нет своего языка: язык автора становится похожим на язык героя, о котором он говорит. И здесь автор, конечно, не ломается: именно потому, что он серьёзен, он и ввёл такого рассказчика» 24.
Так, в следующей главе, озаглавленной «Проблема автора и героя в русской литературе», М.Бахтин мог бы повторить слова Л.Пумпянского «сопротивление героя становится основной темой русской литературы».
6. Л.Пумпянский и М.Бахтин.
В один и тот же период в одном круге теоретиков два филолога вместе работали над одной проблемой в одном направлении. В чём была тогда разница между их теориями?
Разница в том, что у Л.Пумпянского есть утверждение,
что «только здесь [в творчестве Достоевского
— С.И.] поэт и
герой
находятся каждый в своей сфере, только здесь прекращается
это неестественное соперничество в авторстве, которое мы
анализировали выше».
«В "Дядюшкином сне", "Скверном анекдоте" особый вид смеха, близкий к издевательству. Но единоличное издевательство есть бессмыслица: издевательство всегда есть дело собравшейся толпы, со смехом указывающей на безусловно постыдное и коллективно признанное смешным. Здесь разительнее всего обнаруживается союз поэта, хотя бы с элементарным большинством; так велика его вражда к единоличному делу героя, хотя бы оно и было в своём роде серьёзно. Всё это проявление глубокой вражды, "древней обиды" между певцом и героем. Можно сказать, что "Село Степанчиково" гораздо более комедия, чем "Братья Карамазовы" — трагедия и это наиболее краткая формула нашей мысли. Вообще, так называемые "мелкие" произведения Достоевско го дают нам второй, Вячеславом Ивановым не усмотренный, предел поэзии Достоевского, — чистую комедию» 25.
Всемирно-историческое значение Достоевского, по мнению Л.Пумпянского, «заключается в том, что его поэзией Европа нудится закончить историю своего Ренессанса и своей художествен ной словесности».
В заключение Л.Пумпянский определил свой тезис так: «Тема Достоевского — найти источник чистой историчности и чистой античности через распадение Ренессанса» 26.
В период работы над текстом «Автор и герой» у М.Бахтина отсутствовала такая перспектива. Он не различал поэтику Достоевского и поэтику романтизма.
7. «Полифонический роман».
Как уже не раз отмечено исследователями, наблюдается «противоречие» между оценками Достоевского в рукописи «Автор и герой» и в книге 1929 года. В отличие от рукописи, М.Бахтин в книге «Проблемы творчества Достоевского» высоко оценивал поэтику этого писателя, определяя его новаторство термином «полифонический роман».
В книге он пишет, что Достоевский произвёл коперникан ский переворот: «…он перенёс автора и рассказчика со всею совокупностью их точек зрения и даваемых ими описаний, характе
ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ
С.Игэта
Иванов — Пумпянский — Бахтин
«Диалог.Карнавал.Хронотоп»,2000, №3—4
М.М.Бахтин в контексте русской культуры ХХ в.
12 13
ристик и определений героя в кругозор самого героя»27.
«Переворот» здесь считается не «отклонением», не «эстетической ненормальностью», а через этот переворот Достоевский, по мнению М.Бахтина, создал существенно новый романный жанр — полифонический роман.
Критикуя работу В.Комаровича, М.Бахтин определяет полифонию следующим образом: «Сущность полифонии именно в том, что голоса здесь остаются самостоятельными и, как такие, сочетаются в единстве высшего порядка, чем в гомофонии. Если уже говорить об индивидуальной воле, то в полифонии именно и происходит сочетание нескольких индивидуальных воль, совершает ся принципиальный выход за пределы одной воли»28.
Как сложилась эта новая точка зрения на творчество Достоевского у М.Бахтина? Здесь нам следует припомнить работу Вяч. Иванова.
Теоретик русского символизма в статье «Две стихии в современном символизме» (1908) определил «полифонию» так же, как это делает и М.Бахтин. «Полифония в музыке отвечает тому моменту равновесия между ознаменовательным и изобретатель ным началом творчества, который мы видим в искусстве Фидия. В полифоническом хоре каждый участник индивидуален и как бы субъективен. Но гармоническое восстановление строя созвучий в полной мере утверждает объективную целесообразность кажущегося разногласия. Всё хоровое и полифоническое, оркестр и церковный орган служат формально ограждением музыкального объективизма и реализма против вторжения сил субъективного лирического произвола, и доныне эстетическое наслаждение ими тесно связано с успокоением нашей, если можно так выразиться, музыкальной совести соборным авторитетом созвучно поддержанного голосами или орудиями общего одушевления» 29.
Рассматривая историю искусства, Вяч.Иванов считал, что в искусстве, возникшем с расцвета эпохи Возрождения, преимущественно утверждается монолог.
«Но эпоха субъективизма заявляет себя борьбою за
музыкальный монолог, и изобретение клавесина-фортепиано есть
чисто идеалистическая подмена симфонического эффекта
эффектом индивидуального монолога, замкнувшего в себе одном и
собою одним воспроизводящего всё многоголосое изобилие
мировой гармонии: на место звукового мира, как реальной весёлой
воли, ставится аналогичный звуковой мир, как представление, или
твор
чество воли индивидуальной»
30.
Вяч.Иванов говорит здесь, правда, не об отношении автора и героя, но об отношении зрителя и героя в хоровой драме, о союзе зрителя с хором (ср. слова Л.Пумпянского о коллективном признании, о союзе поэта с большинством).
«На иллюзии зиждется весь современный театр: не на внешней только иллюзии, но и на внутренней. Триумф актёра, автора и режиссёра — создание такой иллюзии, которая произвела бы на зрителя полные отождествления с героем драмы: зритель должен пережить часть жизни героя, он должен быть на один вечер сам герой. В хоровой драме было не так: зритель был участником действа тем, что отождествлялся не с героем-протагонистом, а с хором, из которого выступил протагонист. Он был, быть может, участником его трагической вины, но он и удерживал его от неё: он противопоставлял его дерзновению свой голос в соборном суде хора»31.
Хор для Вяч.Иванова — «постулат эстетического и религиозного credo. Но мы далеки от мысли или пожеланий его искусственного воссоздания». Однако, по Вяч.Иванову, наступает время, «когда науке придётся вспомнить несколько истин, ясно представлявшихся исследователям мифа и символа, хотя бы в эпоху Крейцера. Древность в целом непонятна без допущения великой, международной и древнейшей по своим корням и начаткам организации мистических союзов, хранителей преемственного знания и перерождающих человека таинств» 32.
В своей статье «Достоевский и роман-трагедия» Вяч.Иванов пишет, что он видит в творчестве этого русского писателя «многоголосый оркестр» — воссоздание хора33. М.Бахтин оценивал его попытку создать трагедию следующим образом: «В России, по его [Вяч.Иванова — С.И.] мнению, трагедия почти создалась: это романы Достоевского, на которые он смотрел как на трагедии. Свои трагедии ему не удались. Это лишь циклы стихов, связанные внешне. Если бы он отрешился от мешающей ему формы, произведение бы только выиграло» 34.
Древнее хоровое искусство — монологизация искусства эпохи Возрождения — воссоздание полифонического искусства через распадение Возрождения. Такую общность взглядов на историю искусства мы видим у этих трёх теоретиков литературы.
Мы покажем процесс формирования термина «полифоничес кий роман» М.Бахтина схематично:
ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ
С.Игэта
Иванов — Пумпянский — Бахтин
«Диалог.Карнавал.Хронотоп»,2000, №3—4
М.М.Бахтин в контексте русской культуры ХХ в.
14 15
В заключение сделаем выводы из нашего анализа.
1. Л.Пумпянский и М.Бахтин высоко оценили вклад Вяч. Иванова в развитие достоевсковедения.
2. Оба они критиковали подход Вяч.Иванова к анализу творчества Достоевского и начали исследовать построение романа.
3. Оба анализировали форму романа Достоевского и показали новое своеобразное отношение автора к герою в нём.
4. При этом М.Бахтин наследовал точку зрения Вяч.Иванова на принцип построения романа Достоевского «ты еси» и концепцию «полифонии».
5. Впервые в развитии достоевсковедения отношение автора и героя было определено М.Бахтиным в 1929 году в книге «Проблемы творчества Достоевского» словом «диалогическое».
6. У всех трёх теоретиков наблюдается сильное стремление воссоздания античного хорового искусства, и они видят в творчестве Достоевского заново родившуюся античную культуру.
———————————
1 Бахтин М.М. Проблемы творчества Достоевского. Л., 1929, с.14—15.
2 Там же, с.16.
3 См. комментарий Н.Николаева к статье Л.Пумпянского «Об исчерпывающем делении, одном из принципов стиля Пушкина» // Пушкин. Исследования и материалы. Том X. 1982, с.204—207.
4 Clark K., Holquist M. Mikhail Bakhtin. Harvard UP, 1984.
5 Пумпянский Л.В. Достоевский и античность. Пг., 1922.
6 См. Clark K., Holquist M. Mikhail Bakhtin…, p.53.
7 Пумпянский Л.В. Достоевский и античность…, с.8. Не только «бахтинский круг», но и другой критик того же периода высоко оценивал работу Вяч.Иванова: «В.Иванов вступает на совершенно новый, до него никем не испытанный ещё путь: не от собственных догм отвлекает он "принцип миросозерцания" Достоевского, но ищет и как бы нащупывает его в предварительном анализе структурных признаков романа» (Комарович В. Достоевский. Л., 1925, с.7).
8 Пумпянский Л.В. Достоевский и античность…, с.9.
9 Там же, с.10—11.
10 Там же, с.16.
11 Там же, с.17.
12 Там же, с.20.
ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ
С.Игэта
Иванов — Пумпянский — Бахтин
«Диалог.Карнавал.Хронотоп»,2000, №3—4
М.М.Бахтин в контексте русской культуры ХХ в.
16 18
13 Там же, с.17.
14 Todorov Tz. Mikhail Bakhtin: The Dialogical Principle. University of Minnesota Press, p.4.
15 Бахтин М.М. Автор и герой в эстетической деятельности // Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1979.
16 Там же, с.384.
17 Там же, с.7.
18 Там же, с.128.
19 Там же, с.384.
20 Там же, с.22.
21 Там же, с.18.
22 Там же, с.157.
23 Там же, с.176.
24 Запись лекций М.М.Бахтина об Андрее Белом и Ф.Сологубе // «Studia Slavica Hungarica». XXIX, 1983, p.229.
25 Пумпянский Л.В. Достоевский и античность…, с.32.
26 Там же, с.11, 44.
27 Бахтин М.М. Проблемы творчества Достоевского…, с.56.
28 Там же, с.33.
29 Иванов В.И. Две стихии в современном символизме // По звездам. СПб., 1909, с.261.
30 Там же, с.262.
О перспективе преодоления «кризиса индивидуализма» Вяч. Иванова см. нашу статью. «Славянский фольклор в произведе ниях Ф.М.Достоевского» // Japaneese Contributions to the Ninth International Congress of Slavists. Tokyo, 1983, p.5—55.
31 Там же, с.286, 287.
32 Там же, с.288.
33 Иванов В.И. Достоевский и роман-трагедия // Борозды и межи. М.,1916, с.15. Как указано в статье Дж.Куртиса, термин М.Бахтина «полифонический роман» имеет некоторое отношение к употреблению этого термина европейскими ницшеанцами. Однако, по нашему мнению, М.Бахтин употребляет его прежде всего под влиянием Вяч.Иванова. См.: Curtis J.M. Michael Bakhtin. Nietzsche and Russian Pre-Pevolutionary Thought // Nietzsche in Russia. Ed. by B.G.Rosenthal. Princeton University Press, 1986, p.337.
34 Из лекций по истории русской литературы. Вячеслав Иванов // Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества…, с.383.
Токио
ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ
С.Игэта
Иванов — Пумпянский — Бахтин