Журнал научных разысканий о биографии, теоретическом наследии и эпохе М. М. Бахтина
ISSN 0136-0132
Диалог. Карнавал. Хронотоп. → 1998 → 1
81
Dialogue. Carnival. Chronotope, 1998, № 1
Ю.П.Медведев
Николай Клюев и Павел Медведев
К истории диалога
Ангел простых человеческих дел
В книжных потемках лучом заалел.
Н.Клюев
В пределе словотворчество и жизнетворчество
сливаются и растворяются друг в друге.
П.Медведев
«Родимому Павлу Николаевичу Медведеву, целуя и благодаря…» — надписывает Клюев свой «Песнослов» 1.
Среди «литературных» дружб 20-х годов обращает на себя внимание эта, редкая по доверительности, насыщенности общения (эпистолярного, в том числе), совместной работе, многолетняя дружба поэта Н.А.Клюева (1887—1937) с литературоведом и критиком П.Н.Медведевым (1892—1938).
Современникам были памятны их общие литературные вечера, где Медведев делал доклады о творчестве Клюева, а поэт читал свои стихи; участие обоих в собраниях бахтинского содружества; пользовавшаяся известностью совместная книга2, посвященная памяти Сергея Есенина, вышедшая в начале 1927 года, наперекор начавшейся посмертной борьбе против Есенина и «есенинщины».
К сожалению, проследить историю этой дружбы в ее последовательном течении и подробностях пока не представляется возможным, поскольку архивы обоих расстрелянных писателей были конфискованы НКВД и, по-видимому, утрачены. Но и то немногое, что удалось сберечь из рукописей П.Н.Медведева — здесь, в частности, фрагменты его записей о поэте и неопублико ванные клюевские стихи — вместе с опубликованными материалами дает представление о том, что диалог Медведева с Клюе
Статья написана при поддержке Института "Открытое
Общество".
АРХИВНЫЕ РАЗЫСКАНИЯ Ю.П.Медведев
Николай Клюев и Павел Медведев
Диалог. Карнавал. Хронотоп, 1998, № 1
82 83
Dialogue. Carnival. Chronotope, 1998, № 1
вым (как, в свою очередь, и с М.М.Бахтиным) о сущности искусства — из числа полных, состоявшихся, но грубо оборванных временем.
Все пищущие о Клюеве обычно цитируют записанную Медведевым со слов поэта в 1922 г. краткую «Автобиографическую справку» 3. Ее существенно дополняет другая запись, хранящаяся в архиве П.Н.Медведева и сделанная им примерно в то же время:
«Свела нас З.Д.Бухарова 4, седое дитя, в августе 1922 г., на одном из посвященных Блоку заседаний Вольно-Филос<офской> Ассоциации. Портрет, приложенный к "Песнослову" Госиздата, неверен: Кл<юев> совсем другой. "Семейный" портретик у меня (на крыльце)5 — вот где он настоящий. Именно таким я его увидел: невысокого росту, довольно крупная голова, широкий овал лица, умный, крутой лоб, "медвежье солнце в зрачках" — солнце и скорбь, волосы — русые, жидкие, в скобку, богомольные руки, здоровается — ладонь ковшиком, ситцевая русская рубашка — синяя с горошком, штаны в голенище, смазные сапоги без скрипа, поверх — зипун и широкополая шляпа. Общий вид — благообразный, благолепный, тихий, скромный, прислушивающийся; в голосе — мягком, приятном, тенорового тембра заметный местный акцент.
Понравился. Говорит изнутри. Внутренним слухом силен. Умен, но, кажется, и хитер. Есть что-то от начетчиков.
В этот приезд из Вытегры много и часто всречались — у З.Д.Бухаровой, у В.В.Шимановского 6, в "Полярной Звезде"7 (22.8.), у меня (24.8.) — до самого отъезда 27 августа 8.
Дважды читал Кл<юев> "Мать-Субботу". Читает очень своеобразно, совершенно неповторимо и для стиля его музы — прекрасно. Читая, порою, плачет. У него вообще "слезный дар". Только слушая Кл<юева>, чувствуешь всю органичность его поэзии, глубину ее9. В интимной беседе говорит много, умно, ярко, откровенно.
Припоминаю кой-что:
— Весь в религиозных настроениях. Поразительный рассказ о раскаявшемся матросе. "И так все — до дня, до сроку".
— Свою поэзию определяет: "Песенный Спас". Учился ей
у Петра Леонтьева, который в "черной тюрьме" в Соловках 18
лет просидел за церковь Михаила Архангела;
31/2 года Кл<юев>
у него спасался. Любит слова — "мягкие, росные, внутренним
сцеп
лением взятые, внутренним громом рожденные"… Нужно
быть "верным Рублевскому письму"…
— Песенная наследственность: дед — всю жизнь медведя водил и песни пел; мать — знала 30000 "гнезд" нар<одных> песен.
— Основные думы-боли: Россия, религия, революция. "«Медного кита» больше не напишу". Очень интересовался Живой Церковью. Говорил о ней…
— О современ<ных> поэтах: Клычкова хвалит и Тихонова, Пастернак — "с ватерпасом в брюхе", Васька Князев — дурак. Все вспоминает о Есенине — заноза его. "Много слез за Сережу выплакал… Изменил он дому"…
— Привозил продавать — "на хлеб" кой-что из своего собрания старинных вещей (сервиз с беломорским жемчугом, кресты серебряные — Иосифовские до Никона) — "от дедов, святое — от великого горя взято".
— Очень просил написать книгу о нем: "Только Вы это и понимаете и нужные слова найдете…" Пресмешно рассказывал, как читал в Царском у Иванова-Разумника свою поэму: "все змии собрались"…
— Порою кажется, что Кл<юев> имитирует Христа. Неприятно. Это у него от хлыстовства, хоть теперь он с ним совершенно не связан.
— По смеху видно, что Кл<юев> хитрый…»
В конце этой записи следует медведевская ремарка: «см. письма», но клюевские письма, к несчастью, не сохранились.
С 1922 года общение Медведева с Клюевым становится постоянным, эта нить отношений пунктирно просматривается в книге Константина Азадовского, написавшего первую отечествен ную творческую биографию поэта10.
В 1923 году Медведев публикует стихи Клюева в журнале «Записки Передвижного театра»11 , хлопочет об издании клюевских произведений.
Следы этих хлопот — в ответе Медведеву Константина Федина на бланке московского издательства «Круг» 31 августа 1923 года:
«Уважаемый Павел Николаевич,
сообщите, пожалуйста, Н.Клюеву, что при "Круге", в начале наступающего литературн<ого> сезона организуется автоном
АРХИВНЫЕ РАЗЫСКАНИЯ Ю.П.Медведев
Николай Клюев и Павел Медведев
Диалог. Карнавал. Хронотоп, 1998, № 1
84 85
Dialogue. Carnival. Chronotope, 1998, № 1
ная секция писателей, которые будут именоваться, вероятно, "крестьянскими". Секцию организует Серг<ей> Есенин, который имеет в виду пригласить Клюева войти членом в эту организацию. Я прошу со своей стороны Клюева войти в непосредствен ные или через "Круг" сношения с Есениным касательно издания у нас клюевского дополненного "Львиного хлеба".
Это и будет мой обещанный Вам ответ по делу о Клюеве, предложение которого "Кругу" было очень приятно.
Привет. Конст. Федин»12.
Особой главой клюевской биографии является его многолетняя связь с Передвижным театром П.П.Гайдебурова и Н.Ф.Скарской, ускользнувшая от зарубежных исследователей и лишь попутно отмеченная К.Азадовским: «Новый 1919 год Клюев встречал в мастерской Передвижного театра П.П.Гайдебурова; он был дружен с несколькими актерами этого театра, прежде всего — с В.В.Шимановским» 13. Это отмечено верно, хотя притяжение Клюева к театру, вероятно, нельзя исчерпать лишь его дружескими связями с отдельными людьми.
Чтобы понять причину этого взаимного влечения, стоит вспомнить, чем был для современников Передвижной театр. «Этот театр представлял собой столь оригинальное (почти уникальное) явление в истории русской культуры, что я нахожу нужным рассказать о нем подробнее, — пишет филолог и театровед, впоследствии известный правозащитник и религиозный писатель, в 30-ые годы учившийся в ЛГПИ им. Герцена у П.Н.Медведева, Анатолий Краснов-Левитин. — …Как в нескольких словах определить этот театр. Пожалуй, наиболее точное определение будет "романтически-богоискательский". Он возник в 1906 году в эпоху светлых надежд, великих начинаний, возникавшего религиозного возрождения. У его колыбели стояли люди с очень необычной судьбой…» 14 Основательницей театра была актриса и режиссер Надежда Федоровна Скарская, сестра Веры Федоровны Комиссаржевской. Вместе с супругом — поэтом, актером и режиссером Павлом Петровичем Гайдебуровым, они организовали «театр, состоящий из интеллигентных актеров, энтузиастов, который должен был быть храмом — никаких аплодисментов, никаких вызовов актеров, никаких выходов под занавес. Театр должен был ездить по всей стране, заглядывать в самые глухие уголки и всюду нести чистое, высокое искусство» 15.
Одним из главных спектаклей театра был «Свыше нашей силы» по пьесе норвежца Бьернсона, не сходивший со сцены почти 20 лет, вплоть до закрытия театра, и ставший как бы его символом. Спектакль утверждал, что «христианство есть непрерывное, непрекращающееся чудо»16. «Сыграть эту пьсу так, как идет она у передвижников, нельзя. Сыграть ее можно, пожалуй, даже лучше — и эффективнее, и патетичнее, и острее. Но духовной динамики, которой наполняют ее деятели (не актеры только) Передвижного театра, но преображения, чисто религиозного очищения, к которому приводит она в этом театре, никакой другой театр дать не может. Для другого это поистине "свыше сил", потому что для достойного выполнения такой задачи мало актеров и лицедеев, для нее нужен Человек,» 17 — писал о спектакле П.Н.Медведев.
Из откликов на спектакль, изданных отдельным сборником, возникли «Записки Передвижного театра», ставшие со временем регулярным периодическим изданием, которое с 1922 года до закрытия «Записок» Политпросветом в 1924 году редактировал П.Н.Медведев 18.
Увлечение «передвижников» поэтом нашло отражение на страницах «Записок»: здесь можно встретить оповещение о состоянии здоровья заболевшего в Вытегре Клюева, сообщение о выходе его книг, отклик П.Медведева на клюевский сборник «Ленин»: Клюев «возрождает одический высокий стиль и в `этом главный поэтический интерес его "Ленина"» 19.
Среди воспоминаний Медведева сохранилось неизвестное стихотворение Клюева20, записанное со слов поэта 19 февраля 1924 года. Рукой Медведева приписка: «Никому не показывать».
Чем вызвана такая осторожность? Вероятно, политическая травля поэта уже началась. Может быть, сам Клюев просил не афишировать стихотворение. Может быть, оно создавалось по следам смерти Ленина и в тот момент звучало особенно крамольно.
Во всяком случае это замечательное стихотворение контрастировало с вышедшим клюевским сборником «Ленин» и, вероятно, выражало более глубокие переживания и настроения поэта. В нем отчетливо звучит главная тема позднего Клюева, оно — как бы прелюдия к «Деревне» и «Погорельщине».
АРХИВНЫЕ РАЗЫСКАНИЯ
Ю.П.Медведев
Николай Клюев и Павел Медведев
Диалог. Карнавал. Хронотоп, 1998, № 1
86 87
Dialogue. Carnival. Chronotope, 1998, № 1
Не ласкай своего Ильюшу
Под рябиновый листопад —
Не закликать зяблика-душу
В сырой обглоданный сад.
И в худых бескровных ладошках,
Что выпил голодный год,
Не стукнет ставней сторожка
На папин милый приход.
Овдовеет диван семейный
Без стихов, без гостя в углу,
И ресницею златовейной
Не разбудит лампадка мглу.
Черный ангел станет у двери
С рогатым тяжким ковшом,
Чтоб того, кто любви не верил,
Напоить смердящим вином,
Чтоб того, кто в ржаных просонках
Не прозрел Господних чудес,
Укачал в кровавых пеленках
С головою ослиной бес.
Баю-бай, найденыш любимый,
Не за твой ли стыд и кураж
Ворота Четвертого Рима
Затворил белокрылый страж…
Не ласкай же цветик-Ильюшу
С сукровицею на руках.
Захворала лампа-куклюша
На наших святых вечерах.
И ширяют тени вороны
Над сраженным богатырем,
Но повиты мои иконы
Повиликой и коноплем.
АРХИВНЫЕ РАЗЫСКАНИЯ
Ю.П.Медведев
Николай Клюев и Павел Медведев
Диалог. Карнавал. Хронотоп, 1998, № 1
88 89
Dialogue. Carnival. Chronotope, 1998, № 1
Как будто гречневым златом
Полны пригоршни гумна
И почила над полем сжатым
Рябиновая тишина.
1924.
Интересны заметки Медведева о характере клюевского стиха. Сохранился лишь один лист с записями, оборванными на полуслове. Может быть, это был конспект доклада или тезисы статьи, или даже фрагмент книги о поэте, которую просил написать Клюев. Вот эти наблюдения:
«Стих Н.Клюева.
1. Классич<еский> 4-хстопн<ый> ямб. Поэзия времен года. "Русские георгики". Кл<юев> и Фет. I т. "Песнослова".
2. Длинный своеобразный стих. Религиозные поэмы. Связь с "духовным стихом". Части II т. "Песнослова".
3. Былинно-народный стих.
4. Трехстопный дольник. "Львиный хлеб". Антиклассич ность этой манеры: неточный словарь, приблизительность мысли, слова — символы. Не стихи, а гимны. Стих<отворение> держится на силе потока слов, на энергии словесного движения. Все это — не недостаток, а особый метод. "Словесн<ый> пляс".
Основная тема — религ<иозная> вражда.
Свершилась роковая кража.
Развенчана Мать — Красота.
Религия Кл<юева> — не христианство, а своеобразный мистический культ мира, Материнства 21.
Изба — "подобие вселенной", микрокосм.
Тело, как исходный пункт осмысления всего мира.
Таинство семьи и домашнего обихода.
Шактизм — "способность рождать тело".
У Кл<юева> — "Индия в красном углу".
… Метафоричность стиля Н.К<люева>. Особый характер ее: м<етафо>ра у Н.К. не самозаконна и подчинена законам не только эстетического соответствия; она вытекает из особого строя мышления поэта, она — мифологема, образ становится мифом…
Миф, как особый путь не объяснения, а непосредственного
восприятия действительности по принципу "избирательного
сродства".
Мифология домашнего очага у Н.К. ("Избяные песни", "Мать-Суббота")».
Мифологическая образность у Клюева не только в стихах, она органическая черта его мышления, она пронизывает даже дарственную надпись, сделанную на книге «Песнослова» для П.Н.Медведева, — еще одно звено диалога между Клюевым и Медведевым о сущности жизни и искусства:
«Струфокамил — птица, яйце его вели́ко зело́ и гладко, его же есть обычай церковником вешати во церкви под паникадилом поучения ради, а не красоты. Учат бо нас тем, да внегда мысленныя очи наши, еже есть ум наш имеем простерт к преблагому Богу, понеже сия птица яйца свои полагает против себя и зрит на них, а еще же око свое отведет, то яица гниют и цыпляты не зачинаются, такожде и книга сия глаголемая Песнослов: книга Альфа лист СК о Струфокамиле и яйцах ея».
В двадцатые годы, особенно в первую их половину, писатели много и интенсивно общались: был живой интерес друг к другу, поиск своего места в современности, острая озабоченность судьбами культуры и Родины. Клюев посвятил Медведеву стихи «Россия плачет пожарами…» 22.
Кроме общественных мест, встречались «домами». «В клюевской комнатке на Большой Морской, где иконы старинного письма соседствовали с редкими книгами, можно было встретить Николая Заболоцкого, Алексея Чапыгина, Александра Прокофьева, Даниила Хармса, Павла Медведева», — вспоминает современник поэт И.И.Марков. Были приняты званые «вторники», «среды», «четверги». Медведева можно было встретить у Федора Сологуба и Михаила Кузмина, у царскоселов В.Анненского -Кривича и Эриха Голлербаха, на «четвергах» у М.М.Шкапской и в мастерской Напельбаума… О литературных собраниях в доме самого Медведева рассказал М.М.Бахтин в интервью Дувакину, опубликованном в журнале «Человек», а теперь и отдельным изданием. Гостями П.Н.Медведева, помимо участников литературной группы "Содружество" 23, встречавшихся регулярно, помимо дружеского круга, который мы сегодня называем "кругом Бахтина", бывали Ф.Сологуб, Н.Клюев, А.Толстой, О.Форш, Вяч.Шишков, К.Вагинов и многие другие литераторы и ученые.
~
АРХИВНЫЕ РАЗЫСКАНИЯ
Ю.П.Медведев
Николай Клюев и Павел Медведев
Диалог. Карнавал. Хронотоп, 1998, № 1
90 91
Dialogue. Carnival. Chronotope, 1998, № 1
Типичную картину подобных встреч в гостеприимном доме поэта Валентина Кривича — сына Иннокентия Анненского — напоминает писатель Леонид Борисов:
«Приходили и сидели до глубокой ночи, а иногда и до утра Мандельштам, начинающий прозаик Борис Лавренев, критик и литературовед П.Н.Медведев, живший неподалеку от Кривича В.Я.Шишков, из Павловска приезжал серьезный, подающий надежды прозаик Н.В.Баршев. Не редкость было видеть в этой компании А.Л.Волынского, Н.Клюева. На старинный манер — с самоваром и домашними пирогами — сооружалось чаепитие, кто-нибудь исчезал на полчаса и возвращался со своей долей в общий котел; большинство свою долю привозили из города»24 .
Но «век-волкодав» все неотвратимее вторгался в жизнь художественной интеллигенции, все сильнее ее теснил.
Из записи П.Н.Медведева:
«Конец октября 1924 года. Кл<юев> в б<ывшей> Максимилиановской лечебнице — операция ноги.
Несколько раз у него.
Разговор о разброде, об отсутствии общих принципов, "всяк молодец на свой образец", Вавилонское столпотворение.
— Так скажи же, кого слушать? Кто судья?
— Совесть.
— Да, совесть и тот серафим в душе, который точно знает меру и вес доброго».
В конце декабря 1925 года в Ленинград неожиданно приехал Есенин. Приехал, как говорил, работать, а оказалось — умереть.
Медведева, как вспоминает очевидец 25, телефонный звонок с вестью о гибели Есенина застал в Доме книги, в помещении Госиздата 26. Оттуда они с Рождественским, потрясенные известием, ринулись в «Англетер». Вероятно, они оказались первыми прибывшими писателями, потому что им пришлось расписаться в милицейском протоколе, удостоверявшем смерть.
«Я был в номере около 2 ч<асов> дня 28-го (Гост<иница> Angleterre, № 5)» — зафиксировано в записках Медведева.
«Как сейчас вижу это судорожно вытянувшееся тело. Волосы, уже не льняные, не золотистые, а матовые, пепельно-серые, стоят дыбом. На лице нечеловеческая скорбь и ужас. Прожженный лоб делает его каким-то зловещим. Правая рука, та, на которой Есенин пытался вскрыть вены, поднята и неестественно изогнута. Голова свернута набок и вздернута. Как будто Есенин застыл, приготовляясь к мрачному, трагическому танцу. Вспоминалось — "Спляши, цыганка, жизнь мою…"»27.
Так случилось, что весть о гибели Есенина Клюеву принес Медведев:
«От Сергея Е<сенина> я пошел к Клюеву. Сказал ему. Выслушал спокойно (наружно): "Этого и нужно было ждать". Замолкли.
Клюев поднялся, вынул из комода свечу, зажег у божницы и начал молиться за упокой души.
Сел. Не выдержал — заплакал. "Я говорил Сереженьке и писал к нему: брось эту жизнь. Собакой у порога твоего лягу. Ветру не дам на тебя дохнуть. Рабом твоим буду. Не поверил — зависть, мол, к литер<атурной> славе. Обещал 10 лет не брать пера в руки. Не поверил — обманываю. А слава вот к чему приводит"».
Книга «Сергей Есенин» появилась в начале 1927 года. Она состояла из клюевского «Плача о Сергее Есенине» и исследова ния П.Медведева «Пути и перепутья Сергея Есенина», достойно контрастировавшего с вышедшими почти одновременно «Злыми заметками» Бухарина, в которых был «дан залп» по Есенину и «есенинщине».
«Плач о Сергее Есенине» Медведев охарактеризовал так:
«Это — не поэма. Это — и не похоронная заплачка, дающая выход только чувству личной потери и скорби.
Это — именно плач, подобный плачам Иеремии,
Даниила
АРХИВНЫЕ РАЗЫСКАНИЯ Ю.П.Медведев
Николай Клюев и Павел Медведев
Диалог. Карнавал. Хронотоп, 1998, № 1
92 93
Dialogue. Carnival. Chronotope, 1998, № 1
Заточника, Ярославны, князя Василька.
В нем личное переплетается с общественным, глубоко-ин тимное с обще-историческим, скорбь с размышлением, нежная любовь к Есенину со спокойной оценкой его жизненного дела, одним словом — лирика с эпосом, создавая сложную симфонию образов, эмоций и ритмов.<…>
На "Плаче" лежит печать огромного своеобразия и глубокой самобытности…» 28.
Выступая против примитивно-публицистического отношения к поэту и его творчеству, Медведев своей статьей создавал предпосылки научного подхода к есенинскому наследию.
Но любовно-бережное и объективно-историческое отношение к творчеству поэта было немедленно принято в штыки рапповской критикой, выступавшей от имени пролетарской диктатуры. А.Безыменский, не впервые печатно громивший как Клюева, так и Медведева, на этот раз заклеймил обоих как злостных антисоветчиков:
«Нет уж, дорогой! — язвил он Медведева. — Если вы за буржуазную общественность, за нэповскую историчность, за кулацкую оценку, то говорите прямо. Никакой симфонией образов, эмоций и ритмов не замажешь того, что это кулацкий плач, что это кулацкие эмоции, что это контрреволюционная симфония… Да! Так написать о Есенине мог только Клюев. Да! Так написать о Клюеве мог только П.Медведев» 29.
Подстрекательское выступление Безыменского как бы послужило прелюдией к жизненным трагедиям обоих писателей — в 37-ом году в застенках Гулага погиб Клюев, в начале 38-ого был арестован и расстрелян Медведев.
«Есенинщина, — писалось в "Литературной энциклопедии"
30-х годов, — оказалась оселком для нашей критики. Именно
она помогла провести резкую грань между эклектиками, идеалиста
ми, квазимарксистами, с одной стороны, и становящейся на
ноги пролетарской критикой — с другой. (…) Пролетарская
критика вовремя сумела забить в набат, предостеречь от опасности,
поставить диагноз этой общественной болезни. "Причудливая
смесь из «кобелей», икон, «сисястых баб», «жарких свечей»,
березок, луны, сук, господа бога, некрофилии, обильных пьяных слез
и «трагической» пьяной икоты, религии и хулиганства, «любви»
к животным и варварского отношения к человеку, в особенности
к женщине, бессильных потуг на «широкий размах» (в очень
уз
ких четырех стенах ординарного кабака), распущенности,
поднятой до «принципиальной» высоты и т.д.; все это под
колпаком юродствующего народного национализма — вот что такое
«есенинщина»" (Бухарин). "Злые заметки" Бухарина, сборники
об упадочничестве, несколько марксистских работ о творчестве
Е(сенина) и его социальных корнях разоблачили сущность
этого явления. Преодоление его шло тем успешнее, чем быстрее
делался пролетариат гегемоном культуры, чем более разнообразилась
его "идеологическая пища", чем скорее эмансипировалась от
чуждых влияний пролетарская лит(ерату)ра. (…) Пути полного
преодоления "есенинщины" неотделимы от поступательного
хода социалистического строительства, выковывающего нового
человека»
30.
Сборник Медведева и Клюева «Сергей Есенин» в этой энциклопедии не удостоился даже библиографического упоминания.
Принято считать, что в книгу, в отличие от газетной публикации, вошел полный текст «Плача». Этот текст и воспроизво дится во всех дальнейших переизданиях, в том числе и в наиболее полном собрании сочинений Н.А.Клюева, вышедшем в 1969 году под общей редакцией Г.П.Струве и Б.А.Филиппова.
Однако это не так.
«В рукописи "Плача", — сообщает в своих записях П.Н.Медведев, — имеются следующие строфы, не вошедшие в печатный текст. Это выброшенные цензурой строфы:
Для того ли, золотой мой братец,
Мы забыли старые поверья, —
Что в плену у жаб и каракатиц
Сердце — лебедь31 растеряет перья,
Что тебе из черной конопели
Ночь безглазая совьет веревку,
Мне же беломорские метели
Выткут саван — горькую обновку.
Мы свое отбаяли до срока,
Журавли, застигнутые вьюгой,
Нам в отлет на родине далекой
Снежный бор звенит своей кольчугой.
АРХИВНЫЕ РАЗЫСКАНИЯ Ю.П.Медведев
Николай Клюев и Павел Медведев
Диалог. Карнавал. Хронотоп, 1998, № 1
94 95
Dialogue. Carnival. Chronotope, 1998, № 1
Последняя сторофа, — пишет Медведев, — заняла место эпиграфа». Так ее удалось сохранить. Анонимность этого эпиграфа Медведев раскрыл в последних строках своего очерка о Есенине в совместном с Клюевым издании — сборнике "Сергей Есенин". Аннонимность же самого сборника автору этих строк не удалось раскрыть даже в библиографическом перечне, помещенном в конце книги П.Н.Медведева "В лаборатории писателя", изданной в "Советском писателе" в 1971 году. Имя Клюева все еще оставалось под запретом и, за исключением нескольких случаев традиционного употребления в связи с Есениным, было грубо из'ято как из самого медведевского очерка, лишившегося целых кусков (в том числе и упомянутого выше), так и из библиографии.
В начале января 1927 года, еще до выхода книги, в Ленинградском Союзе поэтов на одной из «пятниц» П.Медведевым был прочитан доклад о творчестве Есенина и Клюева, а сам Клюев читал «Плач о Есенине» и «Деревню».
Медведев считал, что Есенин был и остается мастером малых лирических форм, что его попытки выйти в большие эпические формы, не свойственные его дарованию, не удались. Из воспоминаний Н.Я.Мандельштам известно, что подобного же взгляда на природу есенинского дарования придерживался Мандельштам 32.
О вечере, посвященном Есенину, на квартире Татьяны Львовны Щепкиной-Куперник, где доклады делали Медведев и Пумпянский, а свои стихи читали Клюев и Рождественский, известно из свидетельства М.М.Бахтина 33.
Близость взглядов на творчество Есенина и Клюева у Бахтина и Медведева, при всей их нетождественности, хорошо оттеняющей суверенность сознаний, неслучайна. Участников содружества мыслителей и литературоведов, известного как «круг Бахтина», помимо личной дружбы, связывала общность взглядов на современность, на многие аспекты литературного и обществен ного процесса своего времени. Особенно сближал Бахтина и Медведева глубокий интерес к символизму — крупнейшему и влиятельнейшему явлению в мировом и отечественном искусстве рубежа столетий.
Для «П.Н.Медведева — одного из первых исследователей
русского символизма» (А.В.Лавров)
34 литература нового
време
ни была интересна и представала не только в текстах, но и в
лицах. Известны его встречи и беседы с Александром Блоком,
Андреем Белым, Валерием Брюсовым, дружба с Федором
Сологубом и Николаем Клюевым.
Создавая свой первый вузовский курс новейшей литературы, который в 1920/21 учебном году он прочел в витебском Педагогическом институте (ИНО), Медведев уже тогда существен ное место отводил творчеству Клюева, в котором, несмотря на символистскую преемственность, видел самостоятельную и самобытную фигуру, эволюция которой его глубоко интересова ла.
Бахтин вспоминал в 1928 году, что на квартире Марии Вениаминовны Юдиной «был прочитан цикл лекций о современной поэзии (о Блоке, Иванове, Клюеве и других). Докладчиками были Пумпянский, Медведев и я», — писал Бахтин35.
Через Клюева, вероятно, Медведев познакомился и с Есениным. «Осталось в памяти раннее летнее утро, когда мы (Есенин, Чапыгин, Медведев, Иван Приблудный и я) пришли на пристань у Литейного моста, чтобы проводить Николая Клюева, собравшегося в родную Вытегру. Салон второго класса еще пустовал. Есенин был как-то лихорадочно возбужден и явно скучал, но едва показались первые пассажиры, приободрился и стал нарочито громко рассказывать, будто бы в Константинове вешали кулаков на конской узде…» — рассказывает И.И.Марков 36. Вспоминаются известные мандельштамовские слова о поэте, "не стрелявшем несчастных по темницам".
Хорошо знакомый Медведеву по совместной работе и по кругу общения в Витебске Марк Шагал словно бы выразил их общее мнение, вспоминая в своей мемуарной книге Блока и Есенина: «Вот Есенин, с его трогательной улыбкой… Случалось, кричал и он — но хмель его был от бога, а не от вина! Слезы стояли у него на глазах, когда он бил кулаком себя в грудь… Поэзия его, может быть, и не столь совершенна, но разве после Блока в России — она не единственный крик одинокой души?»37
Читалась друзьям и «Погорельщина», законченная Клюевым в октябре 1928 года. «В последней, — писал о "Погорельщи не" П.Медведев, — Клюев воссоздает "плач о земле русской", крестьянское "Слово о полку Игореве": вся страна охвачена новым потопом и только на вершинах гор остаются старые русские
АРХИВНЫЕ РАЗЫСКАНИЯ Ю.П.Медведев
Николай Клюев и Павел Медведев
Диалог. Карнавал. Хронотоп, 1998, № 1
96 97
Dialogue. Carnival. Chronotope, 1998, № 1
города — Новгород, Китеж, Углич, которые перекликаются между собой скорбными голосами утрат, гибели, смерти».
В марте 1928 года вышел последний прижизненный сборник стихов Клюева «Изба и поле». В дарственной надписи П.Н.Медведеву есть такие исповедальные строки: «Изба и Поле как по духу, так и по наружной раскраске имеют много схожести с иконописью — целомудрие и чистота красок рождает в моем смирении такое сопоставление. (…) Изба и Поле — щит, выкованный ангелами из драгоценной руды молитвы за тварь стенящую. Им обороняется моя душа от беса-мещанина, царящего в воздухе. Блаженна страна, поля которой доселе прорастают цветами веры и сердца милующего» 38.
Эти слова могли бы стать эпиграфом ко всему позднему творчеству поэта — от «Плача о Есенине» до «Погорельщины» и «Песни о Великой Матери».
Фрагменты последних дошедших до нас клюевских стихов (в виде "приложения к протоколу допроса от 15 февраля 1934 г."39), как и нескольких других40, а также его трактат "Очищение сердца" как будто бы не противоречат этому утверждению.
Долг публикатора обязывает меня упомянуть, что в записях Павла Николаевича Медведева есть страничка, озаглавлен ная: «Тайна Клюева». Это чистая тетрадная страница со следами клея по краям. На страницу когда-то был легко наклеен другой текст, возможно, стихи, как наклеены на аналогичную тетрадную страницу выброшенные строфы из «Плача о Есенине». Но ко мне эта страничка дошла уже чистой, и о какой «тайне» шла речь — теперь можно только гадать…
Санкт-Петербург
1 РНБ, фонд 474, ед. хр. 17, л.1. Другая часть надписи публикуется ниже.
2 Клюев Николай, Медведев П.Н. Сергей Есенин. Л.: «Прибой», 1927.
3 Автобиографическая справка: «Мне тридцать пять
лет…» Записана со слов поэта в 1922 году П.Н.Медведевым и
опубликована в книгах: «Современные рабоче-крестьянские поэты в
образах и автобиографиях, с портретами». Сост. П.Я.Заволокин.
Иваново-Вознесенск: изд. «Основа», 1925; «Русская поэзия
XX века. Антология русской лирики от символизма до наших
дней».
Сост. И.С.Ежов и Е.И.Шамурин, М.: изд. «Новая Москва»,
1925. Перепечатана:
Клюев Н. Сочинения. Под общей редакцией
Г.П.Струве и Б.А.Филиппова. Мюнхен, 1956. Том первый, с.211.
4 З.Д.Бухарова (1876—1923) — поэтесса, автор статей о стихах Н.Клюева. См. о ней: Русские писатели. 1800—1917. Биографический словарь. М., 1989. Т1, с.380.
5 Этот портрет не сохранился.
6 В.В.Шимановский — актер «Передвижного театра», друживший с Н.Клюевым.
7 «Полярная звезда» — петербургское книжное издательст во, где в 1922 — 23 годах вышло два издания книги П.Медведева «Памяти Блока» и в 1923 году — «Мать-Суббота» Н.Клюева.
8 Перечисленные здесь встречи имели место в 1922 году.
9 О сильном впечатлении, вынесенном от чтения Клюевым своих стихов (в отличие от чтения его текстов), вспоминал и Бахтин, однако интерпретировал это впечатление иначе, чем Медведев, одним из первых обративший внимание, как личность поэта формирует характер его поэзии. (См.: беседы В.Д.Дувакина с М.М.Бахтиным. М., 1996, с. 173—180).
10 Азадовский К. Николай Клюев. Путь поэта. Л.: «Советский писатель», 1990.
11 В № 37 «Записок Передвижного театра» за 1922 год напечатано стихотворение «Стариком, в лохмотья одетым…», в № 47 за 1923 год — «Карельские зори раскосы и рябы…»
12 РНБ, ф. 474. Альбом П.Н.Медведева, № 2, лл.30 — 31. Полностью письмо публикуется впервые, в сокращении — в книге К.Азадовского, с.249.
13 Азадовский К. Николай Клюев…, с.219.
14 Краснов-Левитин А. Лихие годы. 1925 — 1941. Воспоминания. Париж: ИМКА-ПРЕСС, 1977, с.43.
15 Там же, с.44.
16 Там же, с.45.
17 Медведев П. Точки над i // «Записки Передвижного театра». 1922, № 44, с.2.
18 В день выхода 50-го номера «Записок Передвижного театра» П.П.Гайдебуров писал: «Мастерская рука П.Н.Медведе ва, как редактора, является для нас ручательством, что эти страницы не послужат кабинетно-отвлеченным теоретизированиям об истине и таким поискам истины, где новизна исканий становится дороже самой истины, но будут содействовать пробужде
АРХИВНЫЕ РАЗЫСКАНИЯ Ю.П.Медведев
Николай Клюев и Павел Медведев
Диалог. Карнавал. Хронотоп, 1998, № 1
98 99
Dialogue. Carnival. Chronotope, 1998, № 1
нию в жизни и искусстве здорового, чуткого духовно-просвет ленного, нового человеческого сознания» («Записки Передвижного театра». 1923, № 50, с.2).
19 «Записки Передвижного театра». № 66, 1923, с.8.
20 Впервые это стихотворение было опубликовано нами в варианте данной статьи, напечатанной в № 171 "Вестника Р.Х.Д." (Париж).
21 Позднее, в письме от 26 июня 1928 г., как следует из разысканий Б.А.Филиппова, Никос Казанзакис называл Клюева "великим мистическим поэтом, христианином". — Ю.М.)
22 См. заново сверенное с источниками издание: Клюев Н. Песнослов. Петрозаводск, 1990, с.110.
23 В "Содружество" входили: Н.Баршев, И.Катков, М.Козаков, Б.Лавренев, Д.Четвериков, А.Чапыгин, Н.Браун, М.Комиссарова, В.Рождественский, М.Фроман, И.Оксенов, П.Медведев. См.: Саянов В. Современные литературные группировки. Л.-М.: ГИХЛ, 1931, с.141.
24 Борисов Леонид. Родители, наставники, поэты… Книга в моей жизни. М.: «Книга», 1967, c.85.
25 С.А.Есенин в воспоминаниях современников. Том второй. М.: «Художественная литература», 1986, с.125.
26 Воспоминания эти писались В.А.Рождественским спустя много лет, поэтому, вероятно, этот момент более точно описан в его же собственном письме В.А.Мануйлову, написанном в тот же день — день гибели Есенина (См.: О Всеволоде Рождественс ком. Л., 1986, с. 57.).
27 Клюев Николай, Медведев П.Н. Сергей Есенин…, с.85.
28 Там же, с.86.
29 Безыменский А. О чем они плачут? //«Комсомольская правда», № 76 от 5 апреля 1927 года.
30 «Литературная энциклопедия». Т.4. М., 1930, с.91—92.
31 Зафиксирован и вариант: «чайка-сердце».
32 Мандельштам Надежда. Вторая книга. М., 1990, с.317.
33 Сведения почерпнуты из показаний М.М.Бахтина, данных после ареста 28 декабря 1928 года, написанных им собственноручно. Архив ФСБ по Ленинградской области, д.14284, т.3, л.7.
34 См. предисловие А.В.Лаврова к его публикации
писем Андрея Белого к П.Н.Медведеву // Взгляд: Критика.
Полемика. Публикации. — М., 1988, с.430. В другой работе (Неизданный
Федор Сологуб. М.: Новое литературное обозрение,
1997)
А.В.Лавров комментирует выступление П.Н.Медведева в
газете "Бессарабская жизнь" 23 февраля 1914 года в связи с
лекцией Ф.Сологуба "Искусство наших дней": "Кишиневский
обозреватель (впоследствии — известный литературовед), отметивший,
что символизм теоретически обоснован лучше и глубже
Андреем Белым и Вяч.Ивановым, чем Сологубом, тем не менее
указал на "громадное агитационное значение лекции Ф.Сологуба":
"Точная, ясная, внушительная, она заставляет серьезно
задуматься над вопросами искусства… Право же, пора вылезать из
берлоги натуралистической эстетики"(с.345).
Сопоставление ранних суждений П.Н.Медведева о символизме и его деятелях, рассыпаных по периодике, содержащихся в программах его лекционнога курса по новейшей литературе конца 10-х—начала 20-х годов, а также в опубликованных теоретических трудах с суждениями М.М.Бахтина, зафиксированными, в частности, слушательницей его домашнего лекционного курса по литературе в 20-ые годы, дает представление о предпосылках той интеллектуальной и духовной общности, которая возникла между исследователями в Витебске в 1920-м году и продолжалась всю жизнь.
35 См: Конкин С.С, Конкина Л.С. Михаил Бахтин. Страницы жизни и творчества. Саранск, 1993, с.183.
36 Марков И.И. О Сергее Есенине // Есенин и русская поэзия. Л.: «Наука», 1967, с.322 — 323.
37 См.: Шагал Марк. Ангел над крышами: Стихи. Проза. Статьи. Выступления. Письма / Сост., автор предисл., коммент. Л.Беринского. М., 1989, с.112. См. также: Подлипский А. Марк Шагал. Основные даты жизни и творчества. Витебск, 1993, с.7.
38 Экземпляр книги с надписью Н.Клюева П.Медведеву хранится в собрании К.М.Азадовского (см. его книгу, с.278, 279, 285). Фрагмент этого автографа воспроизведен в книге К.Азадовско го (с.279) и в № 3863 газеты "Русская мысль" (от 25 января 1991 г.), с.13.
39 См.: Огонек, № 43, 1989, с.11—12. Нельзя не заметить, что в своих беседах с В.Д.Дувакиным М.М.Бахтин, вероятно, руководствовался неверным, хотя и расхожим слухом 30-х годов о том, что поводом для ареста Н.А.Клюева в 1934 году послужила его нестандартная сексуальная ориентация. Обращение к следствен ному делу Клюева свидетельствует, что единственным поводом и приченой его ареста в 1934 году, как и расстрела в 1937-ом,
АРХИВНЫЕ РАЗЫСКАНИЯ
Ю.П.Медведев
Николай Клюев и Павел Медведев
Диалог. Карнавал. Хронотоп, 1998, № 1
100
Dialogue. Carnival. Chronotope, 1998, № 1
формально вызванного якобы принадлежностья к (как выяснилось теперь) мифической антисоветской организации, была "антисоветская агитация путем распространения своих контррево люционных литературных произведений". Клюев бал привлечен в качестве обвиняемого по статье 58-10 УК РСФСР.
Кроме указанной публикации в "Огоньке" (с.9—12) см. расследование, проведенное Львом Пичуриным: Николай Клюев: "Больше показаний давать не желаю…" (По страницам следствен ных дел поэта) — Литературная газета от 17 июня 1992 г., с.6 и др.
Представляется необходимым ошибочному суждению Бахтина о причине ареста Клюева в книге "Беседы В.Д.Дувакина с М.М.Бахтиным" (М., 1996), где оно высказано, противопоста вить документальный комментарий, т.к. планируется издание книги за рубежом.
40 См.: Клюев Николай. Из неопубликованного // Дружба народов, № 12, 1989, с.141.
The subject matter of this article is the multisided dialogue about the essence of life and artistic creativity carried on between the outstanding 20th-century Russian poet Nikolai Klujev and the historian of literature Pavel Medvedev, two men linked by their joint work as well as by a close friendship. The article, fragments of which were published in Vestnik Russkogo Khristianskogo Dvizhenija (№171), contains previously unknown early texts by Klujev, details concerning the final days of Esenin, and Medvedev's observations on the nature of Klujev's verse. Mikhail Bakhtin is also drawn into this dialogue, since both these men of letters were participants of his circle.
АРХИВНЫЕ РАЗЫСКАНИЯ Ю.П.Медведев
Николай Клюев и Павел Медведев