Журнал научных разысканий о биографии, теоретическом наследии и эпохе М. М. Бахтина
ISSN 0136-0132
Диалог. Карнавал. Хронотоп. → 1996 → 3
143
Dialogue. Carnival. Chronotope, 1996, № 3
АРХИВНЫЕ РАЗЫСКАНИЯ
В.Г.Белоус
О Бахтине без Вольфилы
и о Вольфиле без Бахтина*
В начале 1970-х годов на вопросы интервьюера (ниже выделены курсивом — В.Б.) о своем отношении к петроградской Вольной Философской Ассоциации (Вольфиле) 1 М.М.Бахтин отвечал коротко и однозначно:
« — В Вольфиле Вы не принимали участие?
— Я только бывал, бывал, но не выступал.
— Вольная философская ассоциация. Это затеял Андрей Белый, в основном. Вот интересно на нее изнутри бы посмотреть. Вы бывали на их собраниях?
— Бывал на собраниях, да. Нужно сказать, что я не очень сочувствовал этой затее, не очень. Это типично русская такая болтовня, болтовня. Научных серьезных докладов не было. Это было такое, знаете, красноречие, главным образом либерального и отчасти идеально-мистического характера. Я застал еще и бывал на заседаниях философско-религиозного общества. Это было нечто все-таки более значительное» 2.
Какой-либо иной информации на тему «М.М.Бахтин и Вольфила» нет. Итак, Бахтин на заседаниях Ассоциации с докладами не выступал, а лишь присутствовал на некоторых из них во время редких наездов в Петроград, пока обитал в Витебске. Вскоре после того, как весной 1924 года он переехал в Ленинград, Вольфила была запрещена 3. Формальное пересечение Бахтина с Вольфилой в послереволюционном хронотопе («бывал на собраниях») так и не стало для него «событием» («я не очень сочувствовал этой затее»). Почему отношения сложились именно так,
* Настоящая работа является частью инициативного
проекта «"Вольфила": судьба людей и идей (1920—30-е годы)»,
поддержанного Российским гуманитарным научным фондом
(грант 96-03-04190а).
АРХИВНЫЕ РАЗЫСКАНИЯ В.Г.Белоус
О Бахтине без Вольфилы и о Вольфиле без Бахтина
Диалог. Карнавал. Хронотоп, 1996, № 3
144 145
Dialogue. Carnival. Chronotope, 1996, № 3
а не иначе? Была ли в этой «невстрече» своя тенденция, — смысл которой можно разглядеть только post factum? Ответить на эти вопросы — задача первой части настоящей работы; в другой ее части публикуются материалы, связанные с деятельностью ВФА и имеющие, как мы полагаем, косвенное отношение к прояснению заявленной выше темы.
* * *
Вольная Философская Ассоциация была организована в 1919 году в Петрограде группой писателей, художников и деятелей культуры, именовавших себя «скифами» 4: А.Белым5, А.Блоком6 , В.Мейерхольдом 7, К.Петровым-Водкиным 8, К.Эрбергом 9, А.Штейнбергом 10 и др. Главным инициатором объединения «вольных философов» стал публицист и историк общественной мысли Р.В.Иванов-Разумник 11. Эта часть символистски и народнически ориентированной интеллигенции восприняла совершившийся политический и социальный сдвиг как знак приближаю щегося духовного переворота, преображения, как возможность выйти из литературы в жизнь: напрямую связать смыслотвор чество с жизнетворчеством.
Наступившая эпоха утвердила человека в отсутствии каких-либо иных опор и оснований, кроме собственной персоны. Оставалось только одно — искать смысл бытия внутри, в своем сознании, и, далее, строить индивидуальную систему «философии самосознания». Отталкиваясь от собственного «я», как единствен но реальной «антропологической» данности, как своеобразного центра мира, — не физического, а волящего и самосознающего, человек обращался к аудитории — другим людям, другим сознаниям. Для преодоления усиливающегося одиночества он искал духовную общность в надежде, что в малом пространстве интеллектуального сообщества — лекционном зале, учебной комнате, внимающей компании — удастся воплотить то должное и желаемое («духовное преображение»), чему не дано было свершиться на огромном пространстве России.
Ассоциация вела свою работу долгих (по тем «севастополь
ским временам»!) четыре с половиной года. Мечтая стать
соборным воплощением культурных исканий, она оказалась
своеобразным перекрестком, откуда одни ушли в эмиграцию, другие
— в «тюрьмы и ссылки», третьи — в относительно благополучную
келью «поэтики» и литературоведения. Сегодня, когда все
эти голоса умолкли, а большинство документальных свидетельств
уничтожило время, только с величайшим трудом можно
понять, что же заставляло этих людей, прорвавшихся сквозь
полотно революции за нарисованный очаг, сотканный из надежд,
упований и мечтаний, организовать новый театр, собираться вместе
и вольно философствовать?
«Конечно, салоны в строгом смысле этого слова уже в ту эпоху не существовали и существовать не могли, но ту же почти функцию выполняли… кружки, связанные общностью взглядов, общностью интересов, личными знакомствами» 12 — так, безусловно положительно, Бахтин характеризовал неформальные объединения послереволюционной творческой интеллигенции. Еще в Невеле он принимал участие в подобном кружке: «Там я читал, вел такой, частный совершенно, у себя на дому (я был заядлым кантианцем), а потом, вообще, более широкие темы у нас были»13. (Кстати, активными «вольфиловцами» были старинные приятели Бахтина по Невелю — Л.В.Пумпянский 14 и М.И.Каган15 , а также духовный лидер «Воскресения» А.А.Мейер16 ).
В самом факте нефиксированного «присутствия» Бахтина в Вольфиле еще не было ничего показательного. Он, как начинающий автор, только-только перешагнувший за 25, вряд ли мог во время своих редких наездов в Петроград претендовать на самостоятельные выступления (для этого, действительно, надобно было обрасти «личными знакомствами»). А на воскресных открытых заседаниях Ассоциации, на которых собиралось до 1200 человек, опросные листы, вероятнее всего, не велись, а, значит, установить сегодня наличие того или иного человека на заседании (в качестве слушателя) не представляется возможным.
Как и каждое сообщество, Ассоциация обладала собственной «эзотерикой», очень точно подмеченной председателем ВФА — Андреем Белым: «Разумеется, «В.ф.а.» была не на уровне своей великой идеи: быть тотумом, ассоциацией, а не партией, обществом; но «В.ф.а.» сознавала это, не выдувая из соломинок мыльных пузырей не существующей эсотерики, интимности, братства; в этой суровой и честной правде складывалась своя интимность: интимность ничем не прикрытого стремления — к правде, какою бы она ни оказалась без фиговых листиков и виньеток, заглавий правды»17 .
АРХИВНЫЕ РАЗЫСКАНИЯ В.Г.Белоус
О Бахтине без Вольфилы и о Вольфиле без Бахтина
Диалог. Карнавал. Хронотоп, 1996, № 3
146 147
Dialogue. Carnival. Chronotope, 1996, № 3
Но к какой, собственно, «правде» стремилась Вольная Философская Ассоциация? От ответа на этот вопрос зависит и ответ на вопрос более общий: могла ли Вольфила стать для Бахтина вместилищем «общих взглядов» и «общих интересов»? Люди, ее возглавлявшие, исповедовали традиционную «правду-истину», неотъемлемую от «правды-справедливости» — «вечную спутницу» российской интеллигенции. Хотя нити общественного самосознания оказались прерванными, Вольфила упорно следовала заветам отечественной мысли: понять себя, осмыслить происшедшее, отыскать собственные корни, разглядеть за иллюзорными «мыльными пузырями» действительности подлинные духовные подъемы. Как и прежде, духовными ориентирами интеллигенции были пророчества А.Герцена, индивидуализм П.Лаврова, религиозный социализм Ф.Достоевского, неославянофильство Н.Данилевского, антимещанство К.Леонтьева, эсхатология В.Соловьева — русская общественная мысль во всей её противоречивой полноте.
Положительная апелляция М.М.Бахтина к религиозно-фи лософскому обществу («это было нечто все-таки более значитель ное») представляется принципиальной. Вольная Философская Ассоциация, действительно, стремилась стать своеобразной оппозицией традициям РФО — как раз в том же самом, в чем упрекал Ассоциацию Бахтин, — надеясь вернуть философии «дух жизни» и «почву»: «…Искать Бога своего в бесконечном толчении слов,— писал Иванов-Разумник еще в 1913 году, — в упорном повторении все тех же словесных схем — вот, поистине, хула против духа, которая не простится. Когда присутствуешь на заседаниях религиозно-философского общества, слышишь толчею "божественных" слов, этот упорный и длительный грех против третьей заповеди, постоянное произнесение имени Божьего всуе, — то невольно и с глубоким сочувствием вспоминаешь обычную фразу одного из "старых декадентов", подлинно ушедшего в народ А.Добролюбова. "Помолчим, брат!" — часто говорит он собеседнику, утомленный обилием ненужных слов. Так рассказывает о своей беседе с А.Добролюбовым как раз Д.Мережковс кий… Что, если бы этот нашедший своего Бога человек попал хоть на одно заседание религиозно-философского общества!» 18
Когда в процессе работы обнаружилось противоречие
между образовательной функцией и духовной сверхзадачей
Ассоциации, ее руководителями был сделан однозначный выбор в
пользу
последней. Ученый секретарь ассоциации А.З.Штейнберг на
заседании под симптоматичным названием «Что такое Вольфила?»
говорил: «Задача нашей философской ассоциации не та, что
задача философского факультета. Задача последнего есть
подготовка к экзаменам, здесь в конце концов некоторое творчество
может проявляться только в пределах распоряжения
готовым материалом. Мы ценим самостоятельную мысль. Мы думаем,
что путь механического усвоения материала есть путь один из
многих, не самый краткий для того, чтобы осознать в себе свою
собственную философию, которую каждый носит, а есть еще
множество других путей, более жизненных, весьма практических:
страдание, радость, знание какого-либо отдельного уголка
жизни, все это является преддверием для целостности человеческой
личности, и эта цельность воплощается в философию, потому
что во многообразии своих стремлений создавать единую
равнодействующую, это значит стремиться к цели вообще, а эта цель …
— единство мысли, как отвлеченное единство именно потому,
что философия единство, цельность выставила как последнюю
задачу»19
.
Несмотря на то, что в Вольфиле встретились представители несхожих мировоззренческих ориентаций, здесь господствовал своеобразный духовный максимализм: ни в одном из мгновений своего существования человек не должен говорить миру «нет», ибо как только будет произнесено это роковое слово, дух будет умерщвлен, и «живая жизнь» обернется мертвой словесной схемой. Вот почему все вызовы мира — война, революция, последующие катакомбы, тюрьмы и ссылки — все это рассматривалось как своего рода испытания, предъявляемые человеку: выдержишь, не сломаешься — тогда и состоится желаемое «преображение», сломаешься — «пусть», преображение состоится спустя поколения и поколения. 7 ноября 1920 года, в третью годовщину Октябрьской революции и большевистской власти — на заседании, посвященном Платону (sic), Иванов-Разумник говорил: «Нашу эпоху нельзя не назвать великой эпохой, во всяком случае эпохой великих начинаний. Как бы нам ни казались трудны будни, мы из-за будней не можем забыть "Дней революции прекрасное начало". И в нашу эпоху "на поприще ума" нельзя нам отступать, нужен живой обмен мнений, и как раз того же характера, который был нужен в эпоху расцвета гуманизма. Должна быть такая же Вольная Философская Академия, как Академия XV века,
АРХИВНЫЕ РАЗЫСКАНИЯ В.Г.Белоус
О Бахтине без Вольфилы и о Вольфиле без Бахтина
Диалог. Карнавал. Хронотоп, 1996, № 3
148 149
Dialogue. Carnival. Chronotope, 1996, № 3
куда по праву включены и поэт, и художник. Основным базисом для такого сотрудничества и является сейчас Вольфила. Очень часто мы неудовлетворены, недовольны собой, но мы живем и дышим революционным воздухом времени, тем только духом, в котором есть животворящее начало»20 .
Время революционных пророчеств оказалось слишком коротким. Пророчества — они «для всех и ни для кого» (Ницше); проповедь же — для избранных, единомышленников и учеников, пусть и небольшого числа духовных странников. Но внутри проповеди скрыта собственная червоточина. Когда-то Иванов-Разумник вслед за Л.Шестовым подчеркивал: там, где заканчива ется свободное самосознание («философия»), начинается «проповедь»; «проповедник» «свой мир ореховой скорлупы» считает «вселенной», а вселенную замыкает «в ореховую скорлупу теории, императива, нормы»21.
Быть может, Бахтина «отпугнула» в Вольфиле подобная духовная «проповедь»? Нет, Вольфила была принципиально иннормативна. С позиций мировоззренческих она представляла собой идеологическую полифонию; некоторые идеи, позже названные «бахтинскими» (например, диалогизм у Достоевского), впервые были озвучены на ее заседаниях 22. Другое дело, что «проповедников» объявилось слишком много: каждый из выступавших претендовал на безусловную значимость исключительно собственного слова. Много было выступлений просто из-за характерной для России горячей любви к устному слову.
Нам уже приходилось говорить о конфликте с руководст
вом Вольфилы близкого знакомого М.М.Бахтина —
Л.В.Пумпянского, — конфликте, в конечном итоге разрешившемся
его уходом из Ассоциации. Можно предположить, что отношение
Пумпянского к Вольфиле после апреля 1922 года стало
известно Бахтину и оказало известное влияние на его собственные
предпочтения. Бахтин и Вольфила «разминулись» симптоматично.
Не станем фантазировать на тему, что Бахтин мог бы привнести
в Вольфилу, но выскажемся о том, что Вольфила могла бы
дать Бахтину. Кружковое сознание — сознание замкнутое.
Мировоззренческое пространство Вольфилы могло бы помочь
Бахтину определиться в «своем». Во второй половине 1920-х годов,
когда последний уже проявил себя сложившимся мыслителем,
обнаружился странный феномен его «теоретической всеядности».
Откуда-то «вдруг» (?!) появился и бахтинский марксизм, и
не-мар
ксизм, и витализм, и неокантианство, и фрейдизм, и
контрформализм… Быть может, этот феномен — «ускользающего
авторского
я»23 и был результатом «кружковщины», когда «чужое»
— «свое», а «свое» — «чужое»?
В «поколении на повороте» (выражение Л.Я.Гинзбург) были совершенно разные люди — мировоззренческие антиподы. Интеллигенция, организовавшая и возглавившая Вольфилу, словно и не заметила, что ей на смену постепенно пришли новые авторы, для которых собственно социально-этическая проблематика была если и не пустым звуком, то делом интеллектуально второстепенным. Прошедшие перед революцией школу неокантианства и феноменологии, эти философы и литературоведы привнесли в отечественную мысль проблематику «строгой науки». Отвергая своих социально, исторически и политически ориентированных предшественников, они обращались в мир «поэтики», а не «политики», «эстетики», а не «психологии». Действитель ность представлялась им материалом, который надлежало организовать по законам не времени, но вечности. Когда-то задавая «русским мальчикам» свой знаменитый вопрос: возможно ли «жизнь полюбить больше, чем смысл ее?», — Достоевский и не подозревал, что придет время, когда новое поколение, выбравшее диалог с собственным сознанием, обнаружит, что размышления о жизни есть не что иное, как «типично русская такая болтовня, болтовня».
* * *
Ниже публикуется «Открытое письмо членам Вольной Философской Ассоциации» Э.Ф.Голлербаха 24, сохранившееся в архиве Иванова-Разумника (ИРЛИ, ф.79, оп.4, №59), а также статья А.А.Гизетти 25 «Вольная Философская Ассоциация» (подписанная инициалом «Г.»), которая воспроизводится по «Запискам Передвижного Театра П.П.Гайдебурова и Н.Ф.Скарской»: Пг., 1923, №59. Первый документ — это обращение известного искусствоведа в связи с излишне «публичным» характером заседаний ВФА (претензия, которую высказывал по отношению к Вольфиле и М.М.Бахтин); второй документ представляет собой отчет о деятельности Ассоциации за первую половину 1923 года (именно в это время Бахтин мог периодически появляться в Петрограде и присутствовать на заседаниях Вольфилы). К сожале
АРХИВНЫЕ РАЗЫСКАНИЯ В.Г.Белоус
О Бахтине без Вольфилы и о Вольфиле без Бахтина
Диалог. Карнавал. Хронотоп, 1996, № 3
150 151
Dialogue. Carnival. Chronotope, 1996, № 3
нию, не все персонажи публикуемых материалов поддаются идентификации. Тексты приведены в соответствие с правилами современной орфографии и пунктуации; очевидные опечатки исправлены. В угловых скобках восстановлены авторские сокращения.
ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО
ЧЛЕНАМ ВОЛЬНОЙ ФИЛОСОФСКОЙ АССОЦИАЦИИ
Я хотел бы поделиться с деятелями В<ольной> Ф<илософской> Ассоциации некоторыми соображениями по поводу публичных лекций, устраиваемых В<ольной> Ф<илософской> Ассоциацией. Я далек от желания поучать и наставлять руководителей Ассоциации, но, полагаю, всякий «голос из аудитории» заслуживает внимания уже потому, что раздается из той среды, предметом внимания которой является деятельность Ассоциации.
Мне неизвестно, устраивает ли Ассоциация закрытые
заседания; может быть, эти заседания носят характер чисто
организационный, посвящены «текущим делам», а не философским
диспутам? Что же касается открытых заседаний, каковыми
являются лекции с последующими прениями, то спрашивается, —
достигают ли они своей цели? Насыщают ли они голодных?
Многочисленность аудитории не есть еще показатель успеха.
Полагаю, что глубина тем, взятых А.Белым и Н.Лосским
26, и сложная, проникновенная разработка этих тем слишком превышают
культурный уровень среднего слушателя. Выступления
таких оппонентов, как
Шапиро27,
Белов28, Пигулевский
29 и др., выкрики «довольно» и пр. не достаточно ли ясно показывают,
перед кем мечет бисер В<ольная> Ф<илософская> Ассоциация.
Если Ассоциация собирается
популяризировать
философские
знания, то для этой цели нужны другие темы, другое изложение,
может быть, даже другие лекторы. Если же она хочет
обнажать величайшие глубины мысли, вскрывать сокровеннейшие
истоки духовного бытия, не только
ставить, но и
решать острейшие
философские проблемы,
она не должна профанировать своей
работы выносом ее на улицу, где торжествует дешевое любопытство
и низколобая критика. Профанация
великого
и
святого
недопустима. Разве нельзя устраивать закрытые заседания, с правом
входа по рекомендации? Это производило бы отбор, фильтрацию
слушателей и участников. Не знаю, как понравился
А.Белому
выкрик «довольно» во время его глубоко интересной и
содержательной речи (на докладе Лосского). Меня этот выкрик
больно задел, хлестнул по душе, и стало мне жаль Белого, растрачающе
го бисер…
Итак, первое мое пожелание состоит в предложении разделить собрания на закрытые и открытые, и в связи с этим разделить и философские темы на 1) «безотносительные» и «самодовлеющие» и 2) «приспособленные» и «общедоступные». Тогда не будет жалоб, что Ассоциация дает публике камень вместо хлеба, и никто не швырнет этот камень обратно, в голову… Белого или кого иного. Вспомните слова Ницше об искусстве быть услышанным: «нужно не только уметь хорошо играть, но и хорошо заставлять себя слушать. Скрипка в руках величайшего мастера производит только пиликанье, если помещение слишком велико, тогда мастера нельзя отличить от любого ремесленника».
Другое мое пожелание относится к учреждению постоянной «открытой» корреспонденции слушателей с докладчиками. В виду того, что у Ассоциации нет своего печатного органа, было бы желательно, чтобы те, кто по разным причинам не хотят или не могут выступать перед аудиторией, имели бы возможность высказаться. Ведать этой корреспонденцией мог бы секретарь Ассоциации (докладывать о письмах на собраниях, давать на них краткие ответы по указанию докладчика). Может быть, и сами докладчики нашли бы возможным отвечать письменно на запросы и полемику.
Обращаюсь еще с одним вопросом-пожеланием: нельзя ли завести еще одного секретаря (кроме того, который записывает возражения, составляет протоколы и пр.), со специальным назначением: читать доклады лиц, почему-либо не желающих выступать публично. Такой порядок был в Рел<игиозно> -Фил<ософских> Собраниях, где прочитывались иногда доклады Философова 30, Розанова 31, — не самими авторами. Если это возможно, я покорнейше просил бы принять меня в число членов В<ольной> Ф<илософской> А<ссоциации> и предложил бы доклад на одну из следующих тем: «В.В.Розанов как человек и мыслитель», «Лев Толстой и Розанов», «Психология безумия и гениальности», «Искусство в свете мистического мировосприя тия».
12.IV.20 Э.Голлербах
АРХИВНЫЕ РАЗЫСКАНИЯ
В.Г.Белоус
О Бахтине без Вольфилы и о Вольфиле без Бахтина
Диалог. Карнавал. Хронотоп, 1996, № 3
152 153
Dialogue. Carnival. Chronotope, 1996, № 3
* * *
ВОЛЬНАЯ ФИЛОСОФСКАЯ АССОЦИАЦИЯ
12 декабря 1922 года Вольфила отпраздновала трехлетие своего существования. Во всех речах, произнесенных в этот день, подчеркивалось значение Вольфилы, как очага напряженного духовного искания и горения. Работа отрицания, разоблачения всевозможных подкрашенных и прогнивших внутри кумиров косного сознания шла в ней всегда рука об руку с работою выявления новых положительных ценностей. В переживаемую нами эпоху, когда догматическое провозглашение определенных, до конца ясных ответов и путей представляется еще несвоевремен ным и мало находит отклика в потревоженных душах, эта положительная работа естественно направляется преимущественно по пути закаливания критической мысли, внимательного самоанализа как пути к уяснению основных ценностей, страстного прислушивания к новым явлениям духовно-общественной жизни. Философия для работников Вольфилы мыслится как миросозер цание и дело жизни.
Личные отношения людей столь же могут и должны стать объектом анализирующей критики, как и общие проблемы бытия человеческого.
Новое рождается на наших глазах, и надо уловить его ритм, а не выдумывать навязанных кабинетных схем. Но подлинно новый ритм жизни вовсе не тот, который всегда слышен громче всего; иногда он уловим лишь при условии надлежащего воспитания внутреннего слуха.
Не перечисляя подробно всех докладов, прочитанных в
Вольфиле за зиму 1922-3 годов, остановимся лишь на главнейших
событиях в жизни этой организации. Собрания происходили,
как всегда, 3-х типов: 1) широко-публичные, воскресные (в зале
Географического общества
32); 2) понедельники тоже публичные
в принципе, но фактически всегда более замкнутые и постоянные
по составу публики (в помещ<ении> Ассоциации
33) и 3)
кружковые (там же). Удобнее сказать прежде всего о последних.
Кроме продолжавшего от времени до времени собираться
кружка А.А.Мейера по философии религии, с января начали действовать
два «соединенных» кружка по изучению миросозерцания и
твор
чества Александра Блока и Андрея Белого — двух писателей
нашего времени, которые и лично, и духовным влиянием
наиболее связаны с идеей Вольфилы.
Один четверг посвящался Белому (под руководством Р.В.Иванова-Разумника), другой — Блоку (под руководством Е.П.Иванова 34). Часть участников собиралась еженедельно, остальные же сосредоточились лишь на одном из этих поэтов-мыс лителей. В кружке Белого были прочитаны сообщения о задачах и основном материале библиографического изучения произведений Белого (Д.М.Пинес35 ), о книге «Символизм» (А.Л.Векслер 36), Белый в журнале «Весы» (Е.Ю.Виссель 37), книги Белого о кризисе жизни, мысли и культуры (Лозовой38 ), о «Первой симфонии» Белого (Н.П.Вагнер 39).
В кружке Блока: «История печатного текста стихотворе ний Блока» (3 доклада А.А.Гизетти), «Дева и Заря» («Antelucem» и «Стихи о Прекрасной Даме» — докл<ад> Е.П.Иванова). «Блок и Вл.Соловьев» (беседа с небольшим вводным сообщением Шик40), «Блок — пророк или псалмопевец» (отзвуки библейских мотивов в его поэзии — Межерицкий 41), «О символизме Блока» (Макридин 42). Кружковая работа дала случай высказаться тем из сотрудников, которые не решались выступать публично.
Понедельники посвящались часто реферированию новых книг, напр<имер>: «О мнимостях в геометрии» Флоренского (Виссель), «Люлюли» Р.Роллана и «Человек из зеркала» Фр.Верфеля (Гизетти), «Голем» Мейринка (Гизетти и Я.И.Гордин 43), «О смысле познания» А.Белого (А.Векслер). Другие вечера посвящались памяткам об отошедших деятелях русской культуры в связи с годовщинами их смерти: И.Ф.Анненскому (посмертные стихи читал В.И.Анненский-Кривич 44), В.В.Розанову (воспоминания Е.П.Иванова и Викт.Ховина 45), Елене Гуро (отрывки из неизд<анной> книги «Бедный рыцарь» и дневника — читал художн<ик> Матюшин46 ), Н.Г.Чернышевскому (Гизетти — 60-летие романа «Что делать»). Ряд понедельников был посвящен проблеме «формы и содержания» в искусстве и в поэзии в связи со спором о «формальном методе» (докл<ады> К.Эрберга, И.Груздева 47 и др.), два раза — чтению стихов современными поэтами. Прочитана была автором — Н.М.Кузьминым 48 — неизд<анная> драма «Чаша» (на тему о религиозном кризисе), вызвавшая горячий обмен мнений. Наконец, иногда происходили беседы о
АРХИВНЫЕ РАЗЫСКАНИЯ В.Г.Белоус
О Бахтине без Вольфилы и о Вольфиле без Бахтина
Диалог. Карнавал. Хронотоп, 1996, № 3
154 155
Dialogue. Carnival. Chronotope, 1996, № 3
задачах Вольфилы и попытки отдельных лиц изложить свое индивидуальное миросозерцание (Зотов49, Карцов50).
Из воскресных собраний темам общей философии культуры были посвящены: «Памяти Л.Фейербаха» (Иванов-Разумник, Гизетти, А.А.Мейер), «Проблема человечества» (продолж<ение> предыд<ущей> темы), «Проблема индивидуальности» (А.А.Мейер), «Индивидуальность в истории» (М.И.Каган), «Скитальцы и почвенники» (А.А.Гизетти). Неоднократно ставились и темы историко-религиозные: «Юдаизм и христианство» (Е.Иванов и Я.Гордин), «Тема Софии-Премудрости в истории русского сознания» (те же докладчики), «Средневековое миросозерцание и современный кризис культуры» (Гизетти).
Темы эстетические были поставлены в докладах М.И.Кагана («Два устремления в искусстве»), Переттяковича 51 («Принцип формы в искусстве») и, в особенности, на бурном диспуте «О формальном методе» (докл<ады> членов «Опояза»: Б.М.Эйхенбаума 52, Б.В.Томашевского 53, Ю.Н.Тынянова 54). Четыре декабрьских воскресения были посвящены творчеству Андрея Белого (доклады Иванова-Разумника, Векслер, Виссель, Е.П.Иванова).
Пушкинский день (11 февр<аля> — 29 янв<аря>) был отмечен докладом Е.П.Иванова. Одно из мартовских воскресений было посвящено Р.Вагнеру (статьи Ал.Блока и А.Горнфельда 55).
Май месяц был посвящен Белинскому (75-летие со дня смерти), 20 мая прочитан доклад Я.Гордина («Проблема любви в кружке Станкевича и Белинского»). На других собраниях прочитаны статьи Т.Райнова 56 («Психоанализ личности Белинского»), Г.Г.Шпета57 («Гегельянство Белинского»), неизд<анная> статья Белинского о философии истории.
10 июня состоялось последнее воскресное собрание перед летним перерывом. Тема «Белинский как критик и историк литературы» — докл<ады> Иванова-Разумника и Гизетти. Понедельники будут продолжаться и летом. 11 июня — вечер новой поэзии (имажинисты и «Певучая банда»), 18 июня — вечер памяти П.Л.Лаврова (100-летие со дня рождения — доклад[ы] Ф.И.Витязева 58, А.А.Гизетти, Б.Я.Фингерта 59).
Г<изетти>.
1 См.: Гаген-Торн Н.И. Вольфила: Вольно-Философская Ассоциация в Ленинграде в 1920-1922 гг. /Публ. Г.Ю.Гаген-Торн // Вопросы философии . 1990. №4, с.88—104; Штейнберг А. Друзья моих ранних лет (1911—1928). Париж, 1991; Р.В.Иванов-Разум ник о Петроградской Вольфиле 1921—1923 гг. / Публ. Я.В.Леонтьева // Вопросы философии . 1993. №12, с.69—77.
2 Разговоры с Бахтиным // Человек. 1993. №5, с.141.
3 В мае 1924 года. По свидетельству Конст.Эрберга, «в 1924 году Вольная Философская Ассоциация распалась, не будучи зарегистрированной в числе разрешенных общественных организаций» (ИРЛИ, ф.474, №648). Ср. также: «…На деле Вольфила оказалась пристанищем для реакционных и воинствующих идеологов разгромленных классов, для которых пропаганда идеалистической философии служила удобной формой борьбы с Социалистической революцией, с марксизмом, с советской властью. …Вольфила превратилась в своего рода идеологическую цитадель "внутренней эмиграции"» (Орлов Вл. История одной «дружбы-вражды» // Александр Блок — Андрей Белый. Переписка. М., 1940, с.LIX).
4 Литературная группа, объединившаяся вокруг двух альманахов «Скифы» (под ред. А.И.Иванчина-Писарева, Иванова-Разумника и С.Д.Мстиславского), вышедших в Петрограде в середине и конце 1917 года.
5 Белый Андрей (наст. фам. Бугаев Борис Николаевич; 1880—1934) — писатель, председатель Вольфилы. См.: Примечания мемуарного характера к собранию писем из архива Конст.Эрберга / Публ. С.С.Гречишкина и А.В.Лаврова // Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского Дома. 1977. Л., 1979, с.115—116.
6 Блок Александр Александрович (1880—1921) — поэт, член-учредитель Вольфилы. Докладом А.А.Блока «Крушение гуманизма» 16 ноября 1919 года, в помещении кооперативного издательства «Колос» (Литейный пр., 21/14) состоялось рождение Вольной Философской Ассоциации. Об участии А.Блока в работе Ассоциации см.: Лавров А.В. Переписка [А.А.Блока] с Р.В.Ивановым-Ра зумником // Литературное наследство. Т.92. Александр Блок. Новые материалы и исследования. Кн.2. М., 1981, c.380—381.
7 Мейерхольд Всеволод Эмильевич (1874—1940) — режиссер, актер, театральный деятель; в 1918—19 гг. возглавлял Теат
АРХИВНЫЕ РАЗЫСКАНИЯ В.Г.Белоус
О Бахтине без Вольфилы и о Вольфиле без Бахтина
Диалог. Карнавал. Хронотоп, 1996, № 3
156 157
Dialogue. Carnival. Chronotope, 1996, № 3
ральный Отдел Наркомпроса, где, собственно, и зародилась идея Вольной философской ассоциации.
8 Петров-Водкин Кузьма Сергеевич (1878—1939) — художник, писатель, член-учредитель ВФА.
9 Сюннерберг Константин Александрович (лит. псевд.: Конст. Эрберг; 1871—1942) — поэт, философ, член-учредитель и «товарищ председателя» ВФА. См.: Белоус В.Г. Конст. Эрберг: философ-«иннормист» (к портретам «вольфильцев») // Вопросы философии. 1994. №5, c.101—105; Эрберг Конст. Вольфила / Публ. В.Г.Белоуса // Литературное обозрение . 1995. №4, c.205—211.
10 Штейнберг Аарон Захарович (1891—1975) — философ, ученый секретарь Вольфилы (1919—1922); в ноябре 1922 года эмигрировал в Германию. См.: Штейнберг А.З. Достоевский как философ / Публ. В.Г.Белоуса // Вопросы философии . 1994. №9, c.184—195.
11 Иванов Разумник Васильевич (лит. псевдоним: Иванов-Разумник; 1878—1946) — публицист, историк русской общественной мысли, литературный критик, организатор ВФА. По свидетельству Конст.Эрберга, Р.В.Иванов был «основным», «деятельным, бродильным началом Вольфилы» (ИРЛИ, ф.474, № 53, л.5). См.: Иванов-Разумник. Тюрьмы и ссылки / Публ. В.Г.Белоуса // Мера. 1994. № 1, 2, 4; 1995. №1; а также: Белоус В.Г. Испытание духовным максимализмом (О мировоззрении и судьбе Р.В.Иванова-Разумника) // Литературное обозрение. 1993. №5, c.25—37.
12 Разговоры с Бахтиным // Человек. 1994. №3, c.173—174.
13 Разговоры с Бахтиным // Человек. 1994. №2, c.155.
14 Пумпянский Лев Васильевич (1891—1940) — философ, литературовед, активный участник заседаний Ассоциации в 1921 — начале 1922 годов. См.: Белоус В.Г. «На перекрестке»: Л.В.Пумпянский и Вольфила // Вопросы философии . 1994. №12.
15 Каган Матвей Исаевич (1889—1937) — философ. См.: М.М.Бахтин и М.И.Каган. По материалам семейного архива / Публ. К.Невельской (Ю.М.Каган) // Память. Исторический сборник. Вып.4. Париж, 1981, c.249—281.
16 Мейер Александр Александрович (1875—1939) — философ. См.: Мейер А.А. Философские сочинения. Paris, 1982; а также: Исупов К.Г. Слово как поступок (О философском учении А.А.Мейера) // Вопросы философии . 1992. №7, c.93—102.
17 Белый А. Символизм как миропонимание. М., 1994, c.478.
18 Иванов-Разумник. Заветное. О культурной традиции. Статьи 1912—1913 гг. Пг., 1922, c.111—112.
19 ИРЛИ, ф.79, оп.5, №18.
20 ИРЛИ, ф.79, оп.5, №11. Платоновская академия во Флоренции (вторая половина XV века) объединила таких выдающихся мыслителей, как Марсилио Фичино, Кристофоро Ландино, Лоренцо Великолепный, Пико делла Мирандола и др., и олицетворяла собой своеобразную «идеологию» Ренессанса.
21 См.: Иванов-Разумник. О смысле жизни. Ф.Сологуб, Л.Андреев, Л.Шестов. 2-ое изд. СПб., 1910, c.202—203.
22 См.: Штейнберг А.З. Система свободы Достоевского. Берлин, 1923; а также: Белоус В.Г. О пересечении «параллельных линий»: М.М.Бахтин и А.З.Штейнберг (Штейнберг А.З. Тезисы к докладу «Время и пространство в философии истории») // Диалог. Карнавал. Хронотоп . 1994. №4, c.105—108.
23 См. нашу рецензию на книги серии «Бахтин под маской». М., 1993: Вопросы философии . 1994. №9, c.214—215.
24 Голлербах Эрих Федорович (1895—1942) — искусство вед, литературовед.
25 Гизетти Александр Алексеевич (1888—1938) — критик, публицист, активный участник заседаний Вольфилы, вел кружок «Философия народничества».
26 Лосский Николай Онуфриевич (1870—1965) — философ. О заседании ВФА «Бог в системе органического миропонима ния» см.: Лосский Н.О. Воспоминания. Жизнь и философский путь. Мюнхен, 1968, c.208—209; 327 (примечание Б.Н.Лосского); а также: Лосский Б.Н. Наша семья в пору лихолетья 1914—1922 годов // Минувшее. Исторический альманах. 12. М.—СПб., 1993, c.59—60.
27 Возможно, Шапиро Бернард Маркович (1859— ? ) — фармаколог, специалист по вегетарианству. Ср.: «Зато позабавил нас всех <…> официозный идеологический агитатор, доктор Шапиро, у которого недоумение переходило в негодование: как же, ведь он пришел слушать лекцию о Боге в системе "материалистичес кого" миропонимания и что же услышал? Но тут же услышал от слушателей поправку: "органического", конечно, не дошедшую до его явно посредственного понимания, и пошел нести ерунду, вроде "что же до пресловутой любви к ближнему, разве вы проявите ее, смотря на волка, попавшего под поезд?" Следом за этим и подобными высказываниями по залу стали пробегать волны
АРХИВНЫЕ РАЗЫСКАНИЯ В.Г.Белоус
О Бахтине без Вольфилы и о Вольфиле без Бахтина
Диалог. Карнавал. Хронотоп, 1996, № 3
158 159
Dialogue. Carnival. Chronotope, 1996, № 3
смеха, что привело незадачливого оратора к печальному заключительному заявлению, смысл которого был: "Товарищи, я говорил во многих собраниях и еще нигде меня не держали за дурака"». — Лосский Б.Н. Наша семья в пору лихолетья 1914—1922 годов // Минувшее. Исторический альманах. 12. М.—СПб., 1993, c.59—60.
28 Неустановленное лицо.
29 Неустановленное лицо.
30 Философов Дмитрий Владимирович (1872—1940) — публицист, литературный критик.
31 Розанов Василий Васильевич (1856—1919) — литератур ный критик, публицист, философ, активный участник заседаний Петербургского религиозно-философского общества.
32 Речь идет о зале Географического общества (Демидов пер.; наст.: Гривцова, 10).
33 Основное помещение Вольфилы находилось по адресу: Фонтанка, 50.
34 Иванов Евгений Павлович (1879—1942) — публицист, член Петербургского религиозно-философского общества, активный участник заседаний Вольфилы с 1923 года. Об отношениях Иванова-Разумника и Е.П.Иванова см.: К творческой истории стихотворения Блока «Перед судом» (Из переписки Р.В.Иванова-Разумника и Е.П.Иванова) / Публ. Н.В.Скворцовой // Литературное наследство . Т.92. Александр Блок. Новые материалы и исследования. Кн.4. М., 1987, c.647—657.
35 Пинес Дмитрий Михайлович (1891—1937) — историк литературы, библиограф, ученый секретарь Вольфилы (1922—1924). Готовил вместе с К.Н.Бугаевой и А.С.Петровским обзор «Литературное наследство Андрея Белого» в томе «Литературного наследства» (т.27—28, М., 1937), посвященном русскому символизму. См.: DE PROFUNDIS. (Письма Д.М.Пинеса к А.Н.Римскому-Корсакову) / Публ. М.Д.Эльзона // Историко-библиографичес кие исследования . Сб.научн.тр. Вып.4. СПб., 1994, c.129—157. О роли Д.М.Пинеса в деятельности Ассоциации см.: Гаген-Торн Н.И. Вольфила: Вольно-Философская Ассоциация в Ленинграде в 1920—1922 гг. // Вопросы философии . 1990. №4, c.88—104.
36 Векслер Александра Лазаревна (1901— ? ) — заведующая канцелярией Вольфилы. См.: Векслер А. «Эпопея» А.Белого. (Опыт комментария) // Современная литература . Л., 1925, c.48—75.
37 Виссель Екатерина Юстусовна — слушательница Вольфилы.
38 Неустановленное лицо.
39 Неустановленное лицо.
40 Возможно, Шик Лев Владимирович — специалист в области образования и экскурсионной работы.
41 Неустановленное лицо.
42 Макридин Николай Васильевич (1882—1942) — инженер-мелиоратор, автор нескольких стихотворных и критичесих публикаций.
43 Гордин Яков (1897—1947) — философ. В архиве Иванова-Разумника (ИРЛИ, ф.79, оп.4, ед.хр.62) частично сохранилась запись его выступления «Максимализм и идея конца» (вероятно, 1921 год). В 1923 году эмигрировал в Берлин, а в 1933-м — во Францию. Опубликовал ряд философских произведений, оказавших влияние на французскую мысль.
44 Кривич Валентин Иннокентьевич (наст. фам. Анненский; 1880—1936) — поэт, прозаик, мемуарист.
45 Ховин Виктор Романович (1891— после 1940) — критик, владелец частного издательства «Книжный угол».
46 Матюшин Михаил Васильевич (1861—1934) — художник, композитор.
47 Груздев Илья Александрович (1892—1960) — литературовед.
48 Неустановленное лицо.
49 Зотов Георгий. Его письмо в ВФА (XII, 1924) с изложением принципов собственного миросозерцания сохранилось в архиве Иванова-Разумника (ИРЛИ, ф.79, оп.4, №185).
50 Карцов Моисей Ильич (1901— ? ) — слушатель Ассоциации, милиционер, редактор-издатель «антирелигиозного журнала» «Вавилонская башня» (1922 год). Здесь, под псевдонимом Седов, он писал о Вольфиле: «В Петрограде есть "Дом искусств", "Дом ученых", "Дом литераторов" и наконец так называемая волфила (вольная философская ассоциация) <…> Полную противоположность (вышеназванным "Домам" — В.Б.) составляет волфила. Вокруг нее группируются личности, у которых материальная сторона на последнем плане, а на первом плане философское искание истины. Правда, их истина противоположна нам, у них скорее религфила, чем волфила. Но идейному, бескорыстно му врагу мы отдаем дань глубокого уважения». — Седов. Религ
АРХИВНЫЕ РАЗЫСКАНИЯ В.Г.Белоус
О Бахтине без Вольфилы и о Вольфиле без Бахтина
Диалог. Карнавал. Хронотоп, 1996, № 3
160
Dialogue. Carnival. Chronotope, 1996, № 3
фила // Вавилонская башня. 1922. Июнь. №1, c.15. См. также: Штейнберг А. Друзья моих ранних лет, c.74—75.
51 Переттякович Богдан Грацианович. Тезисы его выступления «К проблеме формы в искусстве» (15.04.1923) сохранились в архиве К.А.Сюннерберга (ИРЛИ, ф.474, №452).
52 Эйхенбаум Борис Михайлович (1886—1959) — литературовед.
53 Томашевский Борис Викторович (1890—1957) — литературовед.
54 Тынянов Юрий Николаевич (1894—1943) — писатель, литературовед.
55 Горнфельд Аркадий Георгиевич (1867—1941) — литературовед, критик.
56 Райнов Тимофей Иванович (1888—1958) — профессор, специалист в области истории науки.
57 Шпет Густав Густавович (1879—1937) — философ.
58 Седенко Ферапонт Иванович (псевд. Петр Витязев; 1886—1938) — историк, библиограф, руководитель издательств «Революционная мысль» (1917—18) и «Колос» (1918—26).
59 Вероятно, Фингерт Борис Александрович — специалист в области истории социализма и диалектического материализ ма.
Санкт-Петербург
АРХИВНЫЕ РАЗЫСКАНИЯ
В.Г.Белоус
О Бахтине без Вольфилы и о Вольфиле без Бахтина