Журнал научных разысканий о биографии, теоретическом наследии и эпохе М. М. Бахтина
ISSN 0136-0132
Диалог. Карнавал. Хронотоп. → 1997 → 2
84 85
Dialogue. Carnival. Chronotope, 1997, № 2
АРХИВНЫЕ РАЗЫСКАНИЯ
А.Г.Лисов
Художник и власть:
Марк Шагал — уполномоченный
по делам искусств
Рассказ о Бахтине и его времени не может быть полным без обращения к биографиям его великих современников. Витебский период жизни ученого чрезвычайно насыщен именами замечательных художников, музыкантов, литераторов, актеров, с которыми он дружил, близко общался, был просто знаком. Событие личного контакта Бахтина и Шагала не является доказанным фактом. К моменту переезда Михаила Михайловича из Невеля в Витебск, великий маэстро навсегда покинул родной город. И все же имя Марка Шагала не может не привлекать исследователей-бахтинистов. Уж очень повлиял художник на культурную жизнь Витебска первых послереволюционных лет.
Эти годы, связанные с последним пребыванием Шагала в Витебске, отмечены для него сложными проблемами поиска своего места в новой жизни. Отношение к революции — общая проблема русской интеллигенции, но для Марка Шагала — это еще собственный опыт власти (мандат уполномоченного по делам искусств в Витебской губернии — это несомненная власть1), не очень удачный, думается, опыт бюрократических отношений, в т.ч. и с коллегами. Обо всем этом хотелось бы сказать языком документов, словами самого Шагала, наконец, словами его современников.
Нужно думать, что в наших руках сегодня пока еще далеко не полный комплект подобных свидетельств, поэтому картина (своеобразный портрет на фоне власти) представляется весьма схематичной, набросанной в контурах.
В «застойные» годы о Шагале говорили и писали
разное, обвиняя его во всех смертных грехах: в измене Родине,
развале того замечательного дела по созданию в Витебске художествен
ного училища, у истоков которого он же сам и стоял, в
хищении мебели из шикарного особняка купца И.В.Вишняка, в
котором разместилось училище. Впрочем, это нисколько не уронило
его авторитета художника во всем мире. Досужие домыслы,
клевета окружали имя мастера в нашем обществе. Лучшее, чего
можно было ожидать, — это умышленное замалчивание. Сегодня
же можно отметить в публикациях о Шагале противоположную
тенденцию — идеализацию событий его витебской биографии.
Этой
Шагал М.З. Вид Витебска. 1914. Фрагмент
АРХИВНЫЕ РАЗЫСКАНИЯ
А.Г.Лисов
Художник и власть: Марк Шагал — уполномоченный по делам искусств
Диалог. Карнавал. Хронотоп, 1997, № 2
86 87
Dialogue. Carnival. Chronotope, 1997, № 2
тенденцией отмечены, к примеру, ряд статей изданного в Витебске в 1996 году «Шагаловского сборника». Истинное положение вещей, как нам представляется, может быть понято только путем анализа всех документальных источников.
Сквозь призму документальных материалов требует нового прочтения книга художника «Моя жизнь». Она по характеру своему ассоциативна. Суждения автора порой весьма противоречивы. И все же в них — сам Шагал с его искренней верой в собственную правоту.
Революционные события застали Марка Шагала в Петрограде. Исследователи творчества художника признают неоднозначность его отношения к революции, с одной стороны, связывая ее идеи с поэтикой мастера, с другой — говоря о понимании им различий «между революцией политической и революцией внутренней, духовной» 2. Ощущаемая ирония, которая проскальзывает в книге, становится понятна, если учесть время написания ее, но захваченный событиями в Петрограде Шагал едва ли осознавал масштаб свершившегося, как и многие представители русской интеллигенции, находился в ожидании — что принесет новая власть?
Сколь случайно выдвижение Шагала в число уполномочен ных центра по делам искусств? Из сказанного им самим все представляется случайностью: «Актеры и художники Михайловско го театра решили учредить Министерство Искусств.
Я сидел у них на собрании, как зритель.
Вдруг среди имен, выдвигаемых в министерство от молодежи, слышу свое.
И вот я снова еду из Петрограда в мой Витебск. Если уж быть министром, то у себя дома»3.
Версия назначения Шагала уполномоченным по делам
искусств в Витебской губернии, вытекающая из ряда документов,
выглядит несколько иначе, нежели та, которая представлена
в его книге «Моя жизнь». В упомянутом (прим. 1) документе
имеется ссылка в связи с назначением художника на постановление
Коллегии по делам искусств и художественной промышленнос
ти при Наркомпросе от 12 сентября 1918 года. Этот день
можно считать датой назначения. В газете «Известия Витебского
губсовдепа» за это же число (№195) имеется заметка под
заголовком «К открытию Городского художествен. училища и
городского музея». В ней говорится: «Нам сообщают, что
художник Марк Шагал выехал в Петроград для утверждения в центре
сво
его проекта об открытии в Витебске городского художественно
го училища и городского музея». Сказанное может означать,
что назначение художника явилось результатом его собственной
инициативы, которая предшествовала решению Наркомпроса.
Для Шагала новое положение, назначение — это возможность
реализовать свои давние замыслы. Один из главнейших —
организация художественного училища в родном городе.Позднее, в
послании к московскому искусствоведу и коллекционеру
П.Эттингеру он писал: «Идея об организации Худож. Учил. пришла
мне в голову по приезде из-за границы, во время работы над
"Витебской серией"
этюдов»4
. В книге «Моя жизнь» этот замысел
поясняется так: «Мне хотелось совместить воедино академию,
музей и общественные
студии»5
. Здесь училище он называет академией.
Дом в Витебске, где помещалось основанное Шагалом
в 1918 году художественное училище (ныне ул.Правды, 5а)
АРХИВНЫЕ РАЗЫСКАНИЯ
А.Г.Лисов
Художник и власть: Марк Шагал — уполномоченный по делам искусств
Диалог. Карнавал. Хронотоп, 1997, № 2
88 89
Dialogue. Carnival. Chronotope, 1997, № 2
Назначение на пост уполномоченного по делам искусств в Витебской губернии воспринято, кажется, с воодушевлением. Но в выборе административной должности есть то, что огорчает, — расставание со столицей, где бьет ключом художественная жизнь, расставание с рабочим местом у живописного станка. В той же книге Шагал пишет: «Все в столице, а я … в Витебске», «вместо того, чтобы спокойно писать, я открываю Школу Искусств и становлюсь ее директором, или, если угодно, председателем.
— Какое счастье!
"Какое безумие", — думала моя жена»6.
Художник ввергается в водоворот дел по организации художественного училища. В уже упомянутом письме П.Эттингеру он с энтузиазмом рассказывает о работе школы, безудержно делится планами многочисленных начинаний, беспокоится отсутствием «присяжного лектора по искусству» 7.
Облик Шагала этого времени нарисован им самим: «В косоворотке, с кожаным портфелем под мышкой, я выглядел типичным советским служащим. Только длинные волосы да пунцовые щеки … выдавали во мне художника» 8.
Жизнь его переполнена проблемами, далекими от творчества, хозяйственными заботами. Времени не хватает на самое любимое и дорогое: картины, жену, дочь.
Очень непростые отношения складываются у Шагала с местными властями. Институт уполномоченных (эмиссаров), назначаемых и подчиненных Народному комиссариату просвещения, т.е. центру, предполагал управление изобразительным искусством, музыкальной жизнью, архивным делом. Это давало известную самостоятельность, но в вопросах хозяйственных приходилось сталкиваться нередко с самоуправством местных властей. Не все ладилось и в отношениях уполномоченных (эмиссаров) с местной творческой интеллигенцией. В этой связи можно было бы вспомнить конфликт эмиссара музыкального отдела Наркомпроса по Витебской губернии А.О.Цшохера с музыкантами местного симфонического оркестра, организаторами Витебской народной консерватории. Эти отношения на начальном этапе организации музыкального отдела прошли через стадию кризиса, когда Цшохер был обвинен музыкантами в стремлении к администрированию в области искусств 9. Инициатива создания консерватории принадлежала местным музыкантам, которые обратились с письмом к наркому просвещения А.В.Луначарскому 10 и кото-
Преподаватели Витебского народного художественного
училища, 1919 (слева направо): Л.Лисицкий, В.Ермолаева,
М.Шагал, <неизв. лицо>, Ю.Пэн, Н.Коган, А.Ромм
рые сочли деятельность уполномоченного музыкального отдела посягательством на их свободы.
Шагалу кажется, что он лишен такого недостатка , как склонность к администрировани ю. С первых дней он «впрягает ся» в практическую работу, он — основатель народного художественного училища, для которого сам подбирает в Центре педагогов-художников, разворачивает работу по оформлению города к Первой годовщине Октября.
И все же местное начальство не прониклось значимостью его замыслов, оно подчас раздражено апеллированием Шагала к властям центральным. Художник сам вспоминает об этом в книге «Моя жизнь»: «В губисполкоме выпрашивал субсидии из городского бюджета. Председатель демонстративно спал все время, пока я докладывал. А в самом конце пробудился и изрек: "Как по-вашему, товарищ Шагал, что важнее: срочно отремонтировать мост или потратить деньги на вашу академию искусств?"
Субсидию я все же получил, с помощью Луначарского. Тогда
АРХИВНЫЕ РАЗЫСКАНИЯ А.Г.Лисов
Художник и власть: Марк Шагал — уполномоченный по делам искусств
Диалог. Карнавал. Хронотоп, 1997, № 2
90 91
Dialogue. Carnival. Chronotope, 1997, № 2
председатель стал требовать, чтобы я, по крайней мере, был ему подотчетен. Грозился тюрьмой. Но тут уж я отказался наотрез» 11.
Отношение к методам местных комиссаров у Шагала подчас ироничное. Он говорит, что это «просто пацаны, напускающие на себя важный вид, хоть они и стучат на собраниях багровыми кулаками по столу»12.
Но для того, чтобы понять, с какими методами приходит сам маэстро к управлению искусством в качестве уполномочен ного, облеченного властью, обратим внимание на публикации Шагала этого времени.
В юбилейной статье «Искусство в дни Октябрьской годовщины» в местной газете Шагал пишет: «Мы упорно и властно, подчиняясь внутреннему голосу художественной совести, предлагаем и навязываем (выделено мной — А.Л.) наши идеи, наши формы, формы и идеи нового революционного искусства и мы имеем мужество думать, что за нами будущее» 13.
Может быть, слово «навязываем» продиктовано пафосом статьи, может быть, оно декларативно… В том же «Витебском листке» несколькими днями позже печатается «Объявление городской художественной школы»: «В субботу, 16 ноября с.г. в помещении подотдела изобразительных искусств (ул.Бухарин ская, 10) в 5 часов состоится общее собрание всех художников, живописцев и декораторов города»14 .
В книге «Моя жизнь» Шагал пишет: «Маляров и мастеров по вывескам в Витебске хватает. Я собрал их всех, от мала до велика, и сказал:
— Вы и ваши дети станете на время учениками моей школы. Закрывайте свои мастерские. Все заказы пойдут от школы, а вы распределяйте их между собой. Вот дюжина образцов. Их надо перенести на большие полотнища и развесить по стенам домов, в городе и на окраинах. Все должно быть готово к тому дню, когда пойдет демонстрация с флагами и факелами.
Все мастера — бородатые, как на подбор, — и все подмастерья принялись переписывать и раскрашивать моих коз и коров.
В день 25 октября ветер революции раздувал и колыхал их на всех углах»15.
Так предпринимаются конкретные шаги по организации
художественной школы (народного художественного
училища) и коммунальной мастерской (Витебской художественно-декора
тивной мастерской). Заведующим подотделом искусств
губоно
М.Шагалом публикуется «Обязательное постановление о
концентрации декоративных и живописно-малярных работ в
коммунальной мастерской при Витебском художественном
училище». Текст его приведем полностью:
«1). Все учреждения, торгово-промышленные заведения и частные лица обязаны сдавать все заказы на декоративные и живописно-малярные работы как-то по писанию вывесок, плакатов, афиш, театральных декораций, росписи и окраске зданий исключительно коммунальной мастерской при Витебском народном художественном училище.
2). Передача и исполнение таковых работ помимо коммунальн. мастерской воспрещается» 16.
Таким постановлением монополизируется художественно -профессиональная деятельность, передается в управление подотделом искусств, лично его заведующим — Шагалом. Эта политика проводится Наркомпросом. Постановление его коллегии по делам искусств и художественной промышленности от 2 апреля 1919 года опубликовано в газете «Известия Витебского губернского совета депутатов»:
«Все организации художников и живописцев — союзы, коммуны, артели и т.п. должны быть зарегистрированы при Подотделе ИЗО искусств (Бухаринская, 10). Не зарегистрированные лишаются права получить худ. работу от Подотдела ИЗО искусств» 17. Подотдел искусств становится распределителем художественных работ, всякая частная инициатива в художественной области подавляется.
Цели этой политики хорошо выражены в выступлении одного из соратников Шагала А.Г.Ромма на 1-ом губернском съезде работников искусств 18. Выступление посвящено государствен ной художественно-декоративной мастерской. Ромм отмечает: «Я хочу обрисовать цель и задачи, которые преследует Государствен ная художественно-декоративная мастерская. Она декорирует весь город. Мастерская, где работают все художники города, представляет собой как бы коммуну. Заработок делится между всеми поровну. Цель — художественное исполнение заказов. Выражаю желание, чтобы все работы были сконцентрированы в мастерской » (выделено мной — А.Л.)19.
Здесь же следует вспомнить, что спустя годы в воспоминани ях об этом времени Ромм обвинит Шагала в деспотизме и иных грехах20.
АРХИВНЫЕ РАЗЫСКАНИЯ А.Г.Лисов
Художник и власть: Марк Шагал — уполномоченный по делам искусств
Диалог. Карнавал. Хронотоп, 1997, № 2
92 93
Dialogue. Carnival. Chronotope, 1997, № 2
Делить власть между подотделом искусств и руководством художественного училища необходимости не было, ибо Шагал объединил в себе заведующего подотделом и директора училища. Иная ситуация сложилась в Витебске во взаимоотношениях музыкального отдела и консерватории. Вопрос об автономии консерватории по отношению к отделу периодически вставал с новой силой, обсуждался с руководством губоно и губисполко ма. Свидетельство тому — протоколы заседаний Совета консерватории. В заседании 6 марта 1919 года заведующий губоно Шифрес заявляет: «…автономии быть не может», — в ответ на что профессор консерватории В.Г.Ивановский аргументирует: «…в консерватории … будет политика, а не музыка, музыкантам нечего будет делать. Уважающие себя работать не станут»21 .
Не просты и отношения Шагала с коллегами-педагогами художественного училища. Первоначально на должность директора училища он приглашает М.В.Добужинского, временный интерес которого к Витебску продиктован тем, что здесь в эвакуации находится его семья. Но директорство его оказалось формальным, потому что по-настоящему влиться в работу человек, живший «в поезде между Петроградом и Витебском» (выражение Г.И.Чугунова, автора монографии о художнике 22), не мог.
Хотя официальное открытие училища состоялось 28 января 1919 года, относительно стабильный педколлектив складывается лишь к марту. Наряду с давними знакомыми, приятелями, в нем оказываются и достаточно случайные люди. Шагал сам это доказывает: «Каждого, кто изъявлял желание у меня работать, — пишет он, — я тотчас великодушно зачислял в преподаватели, считая полезным, чтобы в школе были представлены самые разные художественные направления» 23. Шагал, кажется, воодушевлен тем, что педагоги различны по творческим индивидуальностям. В письме П.Эттингеру от 2 апреля 1920 года он с удовлетворением пишет, что уже и учащиеся представляют много «направлений» в искусстве 24. Как библейский Ной, Шагал собирает в стенах училища представителей разных новомодных течений.
И все же в его глазах, глазах человека, воспитанного на
образцах новейшего западного искусства, новаторство коллег
представляется псевдоноваторством, эпигонством, путем в никуда.
Давая оценку одному из направлений, он отмечает: «Еще одно
откровение, вроде "открытий" кубизма, симультанизма,
конструктивизма, контррельефности — европейских новинок, подхвачен
ных с опозданием на десять лет. Кончают все одинаково:
заново "открывают себя" все в том же академизме»
25. Эти слова
показывают, что в своих устремлениях Шагал далек от радикальной
левизны. Он видит этот путь тупиковым, а возвращение к
академизму — выходом из тупика для подобных экспериментаторов. В
этой связи вряд ли случайно приглашение им на должность
руководителя одной из творческих мастерских в училище своего
первого учителя, художника академической школы Ю.М.Пэна.
К новациям он чаще относится с иронией. Впрочем, сами новации подчас оказываются неизбежным результатом недостатка материалов, средств, связанного с войной. Скульптурные композиции, бюсты, которые сооружались в Витебске и губернии по плану монументальной пропаганды, изготовляли из недолговеч ных материалов, они могли носить лишь временный характер. Эти материалы — гипс, цемент.
Скульптор Д.А.Якерсон, который возглавил в художествен ном училище скульптурный класс после отъезда Я.Тильберга, создавшего ряд бюстов для Витебска и других городов, разработал технологию вырезания своих произведений из сырого цемента, что чрезвычайно удешевляло их изготовление. Работы Якерсона этого времени выполнены в ярко выраженной кубистичес кой манере. Видимо, их имеет в виду Шагал, когда восклицает: «…Иное дело гипсовые бюсты, которые наперебой заказывали скульпторам-недоучкам. Боюсь, их всех давно размыло витебскими дождями. Бедный мой Витебск!» 26 Понимая свою причастность к сделанному, он сокрушается: «Мне было стыдно. Но разве я виноват?»
Весьма нелестные характеристики коллегам мы еще не раз находим на страницах книги «Моя жизнь»27. Думается, нет нужды их все здесь приводить. Конечно, необходимо сделать поправку на то, что писалось это после обидного отъезда из Витебска, но все же высказывания эти весьма существенно могут характеризовать отношения Шагала с его ближайшими соратниками по работе в Витебске.
Коллеги отвечали тем же: они «издевались над … ночными буднями, над порядками в школе, над … привычками и убеждениями» Шагала28.
Далее художник пишет: «Впрочем, и я терпением не отличался … Давал кому-нибудь слово, но заранее зная, что скажет оратор, бесцеремонно перебивал его»29.
АРХИВНЫЕ РАЗЫСКАНИЯ А.Г.Лисов
Художник и власть: Марк Шагал — уполномоченный по делам искусств
Диалог. Карнавал. Хронотоп, 1997, № 2
94 95
Dialogue. Carnival. Chronotope, 1997, № 2
Отношения накалялись. Отголоском конфликта с давним приятелем Л.Лисицким, подпавшим в эти годы под сильное влияние К.Малевича, звучит фраза из письма П.Эттингеру в ответ на просьбу передать Лисицкому привет: «Лисицкого, к сожалению, не вижу и не могу передать Ваш привет, да и не смог бы…»30.
Импульсивная и деятельная натура, Шагал не терпел безразличия к делу, проволочек, от других он требовал такой же полной отдачи этому делу, с какой отдавался ему сам.
Горячность художника и постепенное ухудшение отношений с коллегами приводит к конфликту, который произошел в училище в середине сентября 1919 года31.
В связи с ситуацией, предшествующей конфликту, следует сослаться на опубликованные А.С.Шатских воспоминания А.Г.Ромма, который некоторое время занимал пост заведующего подотделом искусств губернского отдела народного образования 32. Отношения Шагала, уполномоченного центра и директора училища с Роммом, представлявшим по должности местную власть и преподававшим одновременно в училище, стали портиться, несмотря на то, что этих людей связывали приятельские отношения еще в Петербурге и Париже дореволюционных лет. Наконец, уместно вспомнить, что и в Витебск Ромма пригласил именно Шагал.
Шагал вынудил Ромма выехать из квартиры в здании народного художественного училища, где тот проживал, в то время как сам захватил под свою квартиру помещение из двух комнат, предназначенное под музей современного искусства, который должен был развернуться в училище. Ромм апеллировал к местным властям, что привело к скандальной попытке выселить Шагала, его отказу от всех постов, объявлению об уходе из училища. В скандал были втянуты не только педагоги училища, но и учащиеся.
Шагал очень болезненно переживал посягательства на свой авторитет зачинателя, пионера художественого образования в городе, хотя подоплека конфликта — вполне бытовая.
Резолюция общего собрания учащихся Витебского народного художественного училища выказывает Шагалу «полное и безусловное доверие» и обращается с просьбой вернуться. В результате А.Г.Ромм вынужден был оставить пост заведующего подотделом и перешел в музейную секцию губоно, ушел он и из училища.
Конфликт нашел отзвук и в книге «Моя жизнь»:
«Мои ученики все-таки одумались. Теперь они просили, чтобы я поскорее вернулся. Напечатали и прислали мне вызов.
Я им нужен, они клянутся слушаться меня во всем и т.д.
И вот я снова трясусь со всем семейством в товарном вагоне. Здесь же детская коляска, самовар и прочий скарб.
Опять душа моя корпит и исходит каплями пота, как отсыревшая стенка.
Надежда заключена в кожаном портфеле.
Там моя судьба, мои упрямые иллюзии» 33.
Особой страницей в истории взаимоотношений Шагала с коллегами являются отношения с Малевичем. Об этом много писали; строились самые невероятные предположения, поводом для которых явились высказывания самого Шагала. Многие, как бы комментируя сказанное самим художником, связывали оставление им школы и Витебска с появлением Малевича. Казалось бы, Шагал сам указывает на существовавшую конфронтацию, — в письме П.Эттингеру он сообщает: «Ныне группировки "направлений" достигли своей остроты; это 1) молодежь кругом Малевича и 2) молодежь кругом меня. Оба мы, устремляясь одинаково к левому кругу искусства, однако, различно смотрим на средства и цели его»34. Достаточно ироничен он и в «Моей жизни», когда пишет о том, что Малевич «…окружил себя поклонницами какого-то мистического "супрематизма"», и прибавляет: «Не знаю уж, чем он их так увлек»35.
Той же темы касается и очевидец событий И.Т.Гаврис, прямо объясняя причину отъезда художника: «Шагал под напором влияний самого левого искусства не смог основательно обосновать идеологию своего индивидуально-новаторского направления. Его аудитория была разагитирована. В учениках чувствовалось недовольство своей работой. Видя такой поворот дел, М.Шагал как человек самолюбивый оставил мастерскую и уехал в Москву…»36 .
Неудивительно, что уже спустя многие годы И.Абрамский еще более категорично напишет: «Воспользовавшись отъездом Шагала в командировку в Москву, Малевич захватил его мастерскую и перетащил к себе его учеников» 37.
Попытку опровергнуть легенду предприняла в уже упомянутой статье А.С.Шатских 38. Она пытается предостеречь от категоричных суждений, указывая на то, что в свое время Шагал сам поддержал инициативу Л.Лисицкого пригласить К.Малевича в училище. Шагал, видимо, полагал, что приглашение Малевича для преподавательской работы не повредит его авторитету основателя и руководителя школы.
АРХИВНЫЕ РАЗЫСКАНИЯ А.Г.Лисов
Художник и власть: Марк Шагал — уполномоченный по делам искусств
Диалог. Карнавал. Хронотоп, 1997, № 2
96 97
Dialogue. Carnival. Chronotope, 1997, № 2
Шагал М.З. В мастерской. 1918.
Убедительной представляется и аргументация А.С.Шатских в связи с поддержкой Шагалом ряда инициатив Малевича, в частности по организации группы УНОВИС («Утвердители нового искусства»), изданию книги последнего «О новых системах в искусстве».
Авторитет Шагала нисколько не угасает за счет роста авторитета Малевича. Как сообщает местная газета, в то же самое время, когда создается УНОВИС (февраль 1920 года), Шагал набирает вторую мастерскую, т.к. существовавшая первая не в силах принять всех желающих у него учиться39 . Другое дело, что Шагал очень болезненно относится к росту авторитета Малевича.
А.С.Шатских приводит и соображения другого рода, которые подкрепляют суждение о существовавшей конфронтации. Малевич приехал в Витебск в начале ноября 1919 года. Группа УНОВИС, членами которой стали не только учащиеся мастерской художника, но и ряд преподавателей училища, возникла в феврале 1920 года. В этом промежутке времени отмечается рост авторитета и популярности Малевича, который буквально взбудоражил головы новизной идей. А.С.Шатских пишет: «Страстная пропаганда своих воззрений в искусстве создала Малевичу приверженцев среди учеников и преподавателей» 40.
А что же Шагал? Для него приход в училище Малевича связан со второй попыткой покинуть Витебск, и на это указывает сама А.С.Шатских. Московская газета «Жизнь искусства» сообщает о переселении художника в Москву как о свершившемся факте, Шагал собирается стать преподавателем Высших художественно -технических мастерских 41. И лишь обращение к нему учеников Витебского училища вновь заставляет его отказаться от этой мысли. Возможно, приведенная выше цитата из книги «Моя жизнь» (см. с.94—95 наст. изд.), касается как раз этого случая. В ней мы обнаруживаем рассуждения о вожделенном «кожаном портфеле», символизирующем власть: свидетельство еще не рассеявшейся иллюзии возможного успеха на административном поприще.
Но постепенно появляется осознание поражения на этой стезе. В апреле 1920 года в письме П.Эттингеру художник пишет: «В конечном итоге у нас теперь в городе "засилие художников…" Спорят об искусстве с остервенением, а я переутомлен и …мечтаю о "загранице"… В конце концов для художника (во всяком случае для меня) нет более пристойного места как у мольберта, и я мечтаю как бы засесть исключительно за картинами» 42.
Рассуждения об ощущении тесноты, переполненности Витебска художниками, утомленно сти постоянными дискуссиями возникают как результат невозможности достойно утвердиться.
Поводом же для того, чтобы вернуться к мысли об оставлении Витебска, стала проблема чисто материального свойства. Она — в претензии художника к руководству профсоюза работников просвещения (Работпроса) о выплате жалованья. Занимая пост заведующего подотделом искусств губернского отдела народного образования, Шагал не являлся членом Работпроса и заработок получал как директор художественного училища. Выявленный в фондах Государственного архива Витебской области документ, заявление художника в адрес тарифно-расценочной комиссии губернского профсоюза, весьма красноречив. Это автограф, факсимиле которого мы воспроизводим. Данная публикация является первой, поэтому приводим текст полностью (с сохранением орфографических и пунктуационных особенностей оригинала):
«Местной и Центральной Тарифно-Расценочной Комиссии. Губотдел просвещения систематически выплачивает мне оклад 4800 р[ублей] в то время когда инструктора и др[угие] в свое время мною же приглашенные на службу получают 8400 (основной).
АРХИВНЫЕ РАЗЫСКАНИЯ А.Г.Лисов
Художник и власть: Марк Шагал — уполномоченный по делам искусств
Диалог. Карнавал. Хронотоп, 1997, № 2
98 99
Dialogue. Carnival. Chronotope, 1997, № 2
Такое положение вещей не дало-б конечно мне жить и работать в Витебске. Я не только материально теряю, но морально оскорблен. Ужели я, основавший здесь Вит[ебское] Народ[ное] Художеств[енное] Училище, заведующий и проф[ессор]-руково дит[ель] его, работающий с октябрьской революции в Витебске в области художественного просвещения — не заслужил того, чтоб получить хотя бы … инструкторского оклада. Если Комиссии признают за мною работоспособность хотя бы школьного инструктора — я прошу выписать мне разницу.
Заведующий секцией изобраз[ительных] искусств 43, заведующий Вит[ебским] Высш[им] Народным Художествен[ным] Училищем и профессор-руководитель живописной мастерской.
14/VI 1920 М.Шагал»44 .
В заявлении Шагал прямо говорит об оскорбительности для него сложившегося положения. Вслед за этим следует приказ по губернскому отделу просвещения от 29 июня 1920 года об освобождении художника от занимаемой должности «за переездом в Москву»45 . Великий маэстро так и не был удостоен должностно го оклада.
На протяжении второго года работы художественного училища, как известно, Шагал предпринимает по крайней мере три попытки покинуть Витебск, и всякий раз по новому поводу: первый раз в сентябре 1919 года, вследствие конфликта с А.Г.Роммом; второй — в ноябре, в связи с активизацией деятельности Малевича; третий раз — в июне 1920 года, по причинам материального характера, что характеризует его как личность достаточно амбициозную.
В чем же подлинные причины его неудач? Одна из них, несомненно, личного свойства. Человек самолюбивый, Шагал считал свои притязания на роль первого лица в деле художественного образования в Витебске вполне обоснованными. Он стоял у истоков училища, художественно-декоративной мастерской, музея современного искусства. Он полагал, что это понятно всем, поэтому так остро переживал все посягательства на свой авторитет.
Художник не понял, как кажется, феномен Малевича. Ему было трудно понять магическую притягательность этого человека — подлинного, неформального лидера. В это же время Шагал оставался лидером лишь формальным.
Как верно отмечает А.С.Шатских, различие в положении Шагала и Малевича скрыто в сути их методов в искусстве 46. Еще И.Т.Гаврис очень точно характеризовал метод Шагала как «ин-
АРХИВНЫЕ РАЗЫСКАНИЯ А.Г.Лисов
Художник и власть: Марк Шагал — уполномоченный по делам искусств
Диалог. Карнавал. Хронотоп, 1997, № 2
100 101
Dialogue. Carnival. Chronotope, 1997, № 2
дивидуально-новаторский» 47. Все творчество его индивидуалис тично по своей сути, его манера не поддается какой бы то ни было типологизации. Хотя он имел опыт педагогической работы, руководил мастерскими, но настоящих учеников-последователей у него не было никогда, он навсегда остался мастером-одиночкой.
Метод Малевича, наоборот, содержит идею коллективного творчества. Эта идея, этот принцип лежит в основе деятельности УНОВИСА, который был объявлен его создателем партией в искусстве.
Неудачи Шагала объясняются еще и тем, что он рассчитывал на свое положение уполномоченного по делам искусств, заведующего подотделом искусств, считая, что это даст ему возможность сделать подотдел распределителем художественных работ. Вся его первоначальная деятельность, как ранее было сказано, направлена именно на это, но практического успеха не достигла. Художник был поставлен в зависимость от местного начальства — губоно, губисполкома, губпрофсоюза работников искусств (Рабис). Аппелируя к наркомпросу, он вызывал к себе враждебное отношение местных властей.
С организацией аппарата губернского профсоюза Рабис распределительная функция по выполняемым работам, ставкам зарплаты и др. оказывается в руках этого аппарата, но это тема для отдельного разговора. Усиление партийно-административ ной верхушки дает ей право наставлять, исправлять, «выправлять ошибочную линию». Шагал уезжает из Витебска с чувством глубочайшей обиды, оскорбления. Это понятно по его горькому замечанию: «Что ж, выдворяйте меня со всей семьей в двадцать четыре часа. Снимайте все мои вывески и афиши, злословьте сколько душе угодно…»48 . И еще категоричнее дальше: «Довольно о Витебске. Конец этой дороги. Конец искусству в Витебске» 49. После отъезда из Витебска мастера, как он считал, искусство здесь должно было прекратить свое существование.
Подводя итог сказанному, нужно отметить, что весь путь развития взаимоотношений с местными властями, коллегами, учениками привел Шагала к кризису. Можно утверждать, что для него опыт хождения во власть оказался неудачным. К этому нужно добавить еще одно: сказанное нисколько не умаляет значение М.З.Шагала для истории витебской школы художников и величие его как живописца, создателя волшебного мира художествен ных образов.
АРХИВНЫЕ РАЗЫСКАНИЯ А.Г.Лисов
Художник и власть: Марк Шагал — уполномоченный по делам искусств
Диалог. Карнавал. Хронотоп, 1997, № 2
102 103
Dialogue. Carnival. Chronotope, 1997, № 2
1 Текст предписания отдела изобразительных искусств Наркомпроса Витебскому губисполкому от 14 сентября 1918 года о назначении М.Шагала уполномоченным по делам искусств в Витебской губернии приводился в многочисленных публикациях последних лет, поэтому нет необходимости его здесь цитировать. См.: Государствен ный архив Витебской области (далее — ГАВО), ф.1821, оп.1, д.8, л.237.
2 Апчинская Н.В. Марк Шагал. Портрет художника. М., 1995, с.118.
3 Шагал М. Моя жизнь / Пер. с фр. Н.С.Мавлевич; Послесл., коммент. Н.В.Апчинской. М.: Эллис Лак, 1994, с.113. Все цитаты из кн. «Моя жизнь» приводятся по указ. изд. Далее: Шагал М. Моя жизнь…
4 Письма Марка Шагала Павлу Эттингеру (1920—1948)/ Публ. А.С.Шатских // Сообщения Гос. музея изобразительных искусств им.А.С.Пушкина. Вып.6. М.: Сов. художник, 1980, с.192. [Письмо от 2 апреля 1920 года]. Далее: Письма…
5 Шагал М. Моя жизнь…, с.142.
6 Там же, с.134.
7 Письма…, с.194.
8 Шагал М. Моя жизнь…, с.137.
9 ГАВО, ф.1050, оп.1, д.2, л.4; д.14, лл.18—25.
10 ГАВО, ф.1050, оп.1, д.9, лл.5, 5об.
11 Шагал М. Моя жизнь…, с.137.
12 Там же.
13 Витебский листок. 1918, 7 ноября.
14 Там же, 16 ноября.
15 Шагал М. Моя жизнь…, с.136.
16 ГАВО, ф.837, оп.1, д.58, л.148.
17 Известия Витебского губернского совета красноармейских, рабочих, крестьянских и батрацких депутатов. 1919, 9 апреля.
18 Съезд работал с 24 по 26 августа 1919 года.
19 ГАВО, ф.101, оп.1, д.3, л.2об.
20 См. об этом: Разные роли Марка Шагала. Из воспоминаний Александра Ромма. Вступл., публикация и примеч. А.Шатских // Независимая газета. 1992, 30 декабря. В воспоминаниях А.Г.Ромм не только касается темы о методах деятельности Шагала на посту уполномоченного по делам искусств, об отношениях с коллегами, но и дает яркий портрет комиссара Шагала.
21 ГАВО, ф.1050, оп.1, д.2, л.28об.
22 Чугунов Г.И. Мстислав Валерианович Добужинский. 1875—1957. Л., 1984.
23 Шагал М. Моя жизнь…, с.140.
24 Письма…, с.192.
25 Шагал М. Моя жизнь…, с.157.
26 Там же, с.136—137.
27 Там же, с.140, 142, 143.
28 Там же, с.142.
29 Там же.
30 Письма…, с.192.
31 Шатских А. Шагал и Малевич в Витебске. К истории взаимоотношений // Бюллетень Международной ассоциации художествен ных критиков АИКАРК. М., 1989, с.7—10; Сокращенный вариант см.: Витьбичи. 1992. 3/5 июля, с.4—5.
В этой статье автор подчеркивает, что впервые мысль покинуть пост уполномоченного по делам искусств и директора училища возникает у М.Шагала еще до приезда в Витебск К.Малевича. Этим она опровергает расхожую версию о том, что причиной оставления Шагалом Витебска явились отношения с Малевичем. К сожалению, цитируемые автором статьи документы не раскрывают всю фабулу конфликта.
32 Разные роли Марка Шагала. Из воспоминаний Александра Ромма…
33 Шагал М. Моя жизнь…, с.151.
34 Письма…, с.192.
35 Шагал М. Моя жизнь…, с.140.
36 Га́рыс I. Выя́ленчае мастацтва ́ г.Вiцебску // Вiцебшчына. Т.2. Витебск, 1928, с.171.
37 Абрамский И. Это было в Витебске // Искусство. 1964. №10, с.71.
38 См. прим.31
39 Известия Витебского губсовета… 1920, 12 февраля.
40 Письма …, с.196.
41 Жизнь искусства. 1919, 28 ноября.
42 Письма…, с.194.
43 Секцией назван подотдел искусств.
44 ГАВО, ф.101, оп.1, д.22, лл.232, 232об. Сокращения расшифровываются в квадратных скобках.
45 ГАВО, ф.2268, оп.1, д.22, лл.90, 91.
46 См. прим.31.
47 См. прим.36.
48 Шагал М. Моя жизнь…, с.144.
49 Там же, с.146.
Витебск
АРХИВНЫЕ РАЗЫСКАНИЯ
А.Г.Лисов
Художник и власть: Марк Шагал — уполномоченный по делам искусств